А. Латрыгин. «Рассказы бронницкого старожила»

Истории о нашем городе Бронницы, изложенные А. Латрыгиным в книге «Рассказы бронницкого старожила», которая была издана в 2003 году. Изображения невысокого качества, за неимением лучшего, к сожалению.

От автора

В предлагаемом сборнике статей и рассказов я написал о Бронницах, городе моего детства и юности. В этом городе прошла моя трудовая деятельность в одной организации - в 21 НИИИ. Справочниками и документами я не пользовался, писал только то, что могла воспроизвести моя память, показывал иллюстрации, которые делал и собирал долгие годы. В городе Бронницы жили мои прадеды, деды и родители. Сам я родился и живу в Бронницах постоянно и этим горжусь. Желаю всем бронничанам здоровья, радостной и счастливой жизни, процветания и развития нашего исторического города Бронницы.
А. Латрыгин

Гостиный двор

Еще недавно в центре Бронниц возвышалось двухэтажное здание с внутренним двором и аркой в центре - Гостиный двор. На нижних этажах были магазины, вверху - когда-то гостиницы и трактиры, а в последние перед сносом годы - просто жилье, коммунальные квартиры без удобств.

Здание это я помню, можно сказать, с рождения. Когда мне было годика три от роду, мы с отцом ходили гулять по городу и часто заходили за сладостями в магазин под названием "Москальчук". Потом я узнал, что это фамилия хозяина, а впоследствии просто директора и продавца. Магазин находился в правом крыле по фасаду Гостиного двора. Торговали там всевозможными продуктами, и был очень хороший кондитерский прилавок. До сих пор запомнились шоколадные конфеты в виде мишек, зайчиков, белочек и т.п., начиненных какими-то вкусными кремами и ромом. Впоследствии в этом помещении располагался военторг. В него ходила моя мама получать продукты за отца, когда он был на фронте.

До войны мой отец был заведующим магазином "Мосторг" и одновременно продавцом. Этот магазин находился с левой стороны по фасаду, Позже там были "Культтовары", а еще позже - "Ткани" (это видно на снимке, который я прилагаю).

В магазине "Мосторг" у отца я бывал часто. Там торговали одеждой, тканями, игрушками. Родился я в декабре, в это время всегда шла подготовка к Новому году. Отец мне ко дню рождения покупал много игрушек для елки. Особенно мне нравились машины, пароходы, самолеты - свежи в памяти были подвиги челюскинцев и Валерия Чкалова.

Левее "Культтоваров" располагался приемный пункт цветных металлов. Приемщика звали Дадоном. Мальчишки во время войны тащили к Дадону самовары, медные тазы и всякую другую медную посуду, оставшуюся после наших дедушек и бабушек на чердаках. Получали за это небольшие деньги и бежали за мороженым, которое продавали возле Гостиного двора.

В Бронницах был свой молокозавод, где делали мороженое. Продавали его из больших кастрюль со льдом. Мороженица накладывала его в формочку обычной ложкой, положив заранее на дно и сверху вафельку. Стоило оно дешево, маленькую порцию можно было купить за 20 копеек.

Далее, слева от квадратного прохода во двор, после войны располагался магазин "Вино". Позже там подавали скобяные товары. В этом магазине работал запоминающийся на всю жизнь продавец - Леонид Иванович. Он пришел с фронта без ноги. Протезов тогда не хватало, и у него была деревянная нога. Он отличался от других продавцов уважительным отношением к покупателям, приветливостью. Выпивохи при нем порядок никогда не нарушали, слушались его беспрекословно. Леонид Иванович был потомком бронницких купцов.

Еще левее располагался магазин "Продмаг". В нем работала классная продавщица - Олимпиада Ласкина. Покупатели ее звали просто Липочка. Она и по сей день здравствует; ей, если я не ошибаюсь, через год будет 100 лет. Мы с женой часто бывали у Ласкиных в гостях. Тетя Липа хорошо помнила моего отца и лестно отзывалась о его знании торгового дела. Он был в мальчишках у знаменитого купца Зимина. Отец погиб на фронте.

По фасаду Гостиного двора располагались магазины "Молоко", "Книги". Однако больше всего запомнился магазин "Хлеб" в центре. Во время войны хлеб выдавали по карточкам, но его все равно не хватало. Хлебопекарня была рядом, у самой дороги, где сейчас находится магазин "Юбилейный". Занимали очередь за хлебом с вечера. Чтобы сохранить очередь, на ночь назначали дежурство, записывали номера на руках, а утром выбирали из очереди людей поздоровее для доставки хлеба их пекарни, т.к. в очереди были одни старики и дети. Взрослые были на фронте или на работе. Хлеб таскали в магазин в корзинах. Те, кто носил, получали хлеб без очереди. Народу в магазин набивалось столько, что нечем было дышать. У прилавка стоял столб, поддерживающий потолок. На него был ориентир движения очереди. Продавщицу звали Мотя. Она неторопливо отрезала карточки, наклеивала их на картонку, т.к. была строгая отчетность, и вешала положенные граммы хлеба. Нас в семье было 5 человек, все иждивенцы, так называли детей и тех, кто не работал.

Старшей сестре было 12 лет, мне - 7, а младшие сестры и брат совсем маленькие. Выстояв очередь, я с полбуханкой и маленьким довеском выбирался из магазина и стрелой бежал домой. Довесок, если небольшой, съедал, т.к. был вечно голодным. Вот однажды зимой 1943 года было очень холодно. Купив хлеба, я спустился по ступенькам довольный, что хлеб мне достался и не Заметил мчавшуюся вдоль Гостиного двора лошадь с санями. Повозка сбила меня и я попал между санями и лошадью. Ноги лошади долбили мне по голове, на мне была ватная шапка-ушанка, и это меня спасло. Насквозь голову мне не пробило, а шишек от подков у меня было прилично. Соседская девочка Люда Ремизова, стоявшая за мной в очереди, увидела эту картину и начала кричать. Постовой милиционер остановил лошадь за узду, вытащил меня из-под саней, посадил на них и повез в милицию. Людка схватила со снега мой хлеб и побежала говорить моей маме о случившемся. К счастью, все обошлось. Как оказалось, кучер был пьяный, и его посадили в каталажку, а меня на этой же лошади отвезли в больницу. Там мне чем-то помазали ушибы и ссадины и отправили домой.

Так выглядел Бронницкий гостиный двор перед сносом

Много еще можно рассказывать про это историческое здание. Строили его на века, а вот когда ломали, не думали о его исторической ценности. Под магазинами были великолепные подвалы для хранения любых продуктов круглый год. Подвалы весной набивали льдом, вырубая его на Бельском озере. Дренажная система постепенно всасывала влагу, и образовавшаяся вода ручейком уходила по овражку обратно в Бельское озеро. Этот естественный ручей сейчас спрятан в трубы, проходит он вдоль кинотеатра "Родина", и стекает в него дождевая вода со всего центра города с грязью и нефтепродуктами.

Мне недавно на глаза попался снимок старой часовни в центре города, сделанный на празднике 7 ноября в 1967 году. Кому-то в голову пришла идея снести эту часовню. Я помню, как ее ломали танком, выпрошенным в 21 НИИИ. Сейчас же ее собираются восстановить вновь. Так и Гостиный двор ломали солдаты по распоряжению Раменского исполкома, а зачем?

Бронницкий «крематорий»

В России остро дискутировался вопрос по отмене смертной казни за особо тяжкие преступления. В настоящее время на нее наложен мораторий. Спорят депутаты Государственной думы, юристы и политики. Недовольны простые граждане, родственники и близкие пострадавших от преступников. Наш небольшой тихий город Бронницы тоже не обходит стороной эта проблема. Буквально на днях от рук разгулявшихся молодых преступников погибли два невинных человека. Остались осиротевшие дети, а жены - вдовами, несчастными родственники, родители.

А как же выглядела обстановка лет 30-40 назад? Конечно, было немного спокойнее. Никто не думал, что воры могут залезть в открытое окно. По городу можно было ходить в любое время суток без боязни, что кто-то нападет и ограбит, а в убийство просто так, ни за что, вообще трудно было поверить.

Но отдельные случаи все-таки были. Вот один такой случай я вспомнил и решил о нем написать.

На Советской улице, в районе Новых домов, есть с виду незавидный двухэтажный дом, впоследствии названный "крематорием". Что же там случилось, если дому дали такое странное название?

Дом №112 - это первый полностью благоустроенный 12-квартирный дом в Бронницах - был построен после войны. С него началось жилищное строительство в городе. Я это знаю потому, что больше 10 лет жил в нем на первом этаже в коммунальной квартире № 9. При заселении дома газа в Бронницах еще не было, были дровяные нагревательные колонки и плиты. Отопление производилось от котельной, находящейся в подвале дома, и отапливала она два дома: №112 и №114 (трехэтажные, построенные вслед за "крематорием"). Котельная работала на угле, а кочегаром был Александр Перепелов. Этого человека я знал довольно хорошо. Он часто ходил в клуб 21 НИИИ. В клубе была отличная бильярдная. Перепелов увлекался бильярдом и приходил играть. Я в то время работал в клубе киномехаником, часто играли вместе. До котельной Александр работал вахтером вместе с моим дядей Володей и приходил к нему в гости. Перепелов был фронтовик-инвалид. У него не было одной ноги, и ходил он на протезе с палочкой. Почему я все это рассказываю? Саша Перепелов убил свою жену Антонину и пытался сжечь ее в той самой котельной дома №112.

Первые послевоенные благоустроенные дома на советской улице. 2-х этажный крематорий

В бронницком Доме культуры был показательный суд над Перепеловым.Попасть на суд было трудно, так как пускали только по пригласительным билетам представителей районных организаций. Я все же сумел посмотреть процесс через смотровое окно кинобудки. Судил выездной суд. Перепелов все подробно рассказал, как все это случилось. Он смотрел по телевизору хоккей. Пришел сын из школы и принес двойку. Жена стала наказывать сына ремнем, а отец велел прекратить. Жена не унималась. Около телевизора лежал небольшой молоточек, он в сердцах швырнул его в сторону жены и попал ей в висок. Труп жены спрятал сначала под кровать и стал думать, что делать? На фронте Перепелов был санитаром. Ему приходилось видеть много крови, разорванных на куски людей, помогать врачам отнимать конечности. От страха ему пришла в голову мысль скрыть случившееся. Он стращал сына, что бы тот молчал, а дочка была еще совсем маленькая. Ночью разделал труп на части. Кости и голову закопал в подполе, а остальные фрагменты сложил в большой молочный бидон и утром с десятилетним сыном на санках повез топить в прорубь. Но операция не удалась - все проруби, в которых полоскали белье, замерзли. Тогда пришла мысль: сжечь остатки трупа в домашней печи, но температура оказалась для такой массы недостаточной. Антонина была солидная женщина. Она работала заведующей бронницкой аптекой, и почти все горожане её знали. Перепелов решил заявить в милицию, что жена поехала в Москву делать аборт и пропала. Сам решил дожечь тело в котельной, хотя был в это время на больничном. Опять с сыном он повез бидон к котельной. Сменщик удивился, что это он пришел больной на смену. Саша попросил его помочь сжечь, объяснив, что сдох поросенок, а закопать нет возможности - земля замерзшая. Для того чтобы отвлечь напарника, он послал его за водкой. Тот быстро вернулся и увидел, что это мясо не поросенка. Слух о пропаже аптекарши уже прошел по городу. Напарник пошел вроде за закуской, а сам побежал звонить дежурному, чтобы сообщить об увиденном. В военных домах в каждом подъезде стояли служебные телефоны. Быстро приехала милиция, и Перепелова задержали с поличным. На суде народ возмущался садизмом Перепелова. Многие требовали смертной казни. Суд вынес решение - расстрелять.

Я до сегодняшнего дня в размышлении: правильное ли решение вынес суд? С одной стороны, мне было жалко Перепелова - он воевал, стал инвалидом и убил неумышленно. С другой - он совершил убийство на глазах у детей, расчленил труп и пытался скрыть следы. Дети остались без матери и отца. Дом Перепеловых на Московской улице стоит и сейчас, почти напротив детского сада, а вот где дети и кто сейчас там живет, я уже не знаю. Вроде бы их воспитывала тетка, сестра матери.

Прилагаю снимок знаменитого в Бронницах "крематория", он сделан в момент строительства первых домов в 1950-1951 годах.

Двор Зимина

Если повернуть от городской бани влево по Красной улице, пойти вдоль двухэтажного здания цеха 195 завода, то метров через 50 можно зайти во двор, когда-то принадлежавший именитому бронницкому купцу Зимину.

Старое здание завода - низкое одноэтажное строение с небольшими окнами. В войну в нем размещалась мастерская учебно-наглядных пособий - МУНП. Делали там ручные учебные гранаты (полевые и противотанковые) и всевозможные мины для минометов. Мальчишками мы таскали эти чугунные изваяния с хвостовиками к себе во дворы: других игрушек не было. Не могу сказать, делали здесь же боевые боеприпасы или нет, но на берегу озера испытания проходили. Помню, испытывали минометы, вмонтированные в саперную лопатку. Солдат этой лопаткой выкапывал себе окопчик, складывая лопатку пополам, лезвие становилось опорным щитом, а пустотелая ручка - стволом. В ствол опускались небольшие мины размером с гранату-лимонку. Они летели на метров 200-300 и там взрывались. Нам, мальчишкам, интересно было наблюдать за такими занятиями.

Рассказать, правда, я хотел про товарно-механическую мастерскую, построенную еще до революции купцом Зиминым. Жалко, что фотографий мастерской у меня не сохранилось, но хорошо запомнился внешний вид этого строения. Выглядело оно необычно, как оранжерея или большая терраса. Электричество тогда было лишь кое-где, а для токарных работ требовалось хорошее освещение. Станков в мастерской было около десятка -токарные, фрезерные и сверлильные. Посредине стоял громадный станок не менее 10 метров в длину. Патрон для зажима деталей - около метра в диаметре. На нем точили валы большой длины и огромные детали. Остальные станки были средней величины. Все это приводилось во вращение не электромотором, а механической трансмиссией. Валы со шкивами проходили вдоль всей мастерской под потолком. Токарь с помощью специальной палки-рычага передвигал приводной ремень, и станок начинал работать.

Дом Зимина. Вид с улицы Советской

Всю трансмиссию приводил в движение полудизельный двигатель с калильным зажиганием. Работал он на мазуте. Двигатель напоминал больше паровоз. У него был всего один большой горизонтальный цилиндр, по бокам - два огромных маховика. Чтобы запустить его в работу, сначала грели паяльной лампой до красна металлический шар. Он быстро вкладывался в специальное гнездо головки цилиндра. Машинист вручную качал насос-форсунку для впрыска топлива в цилиндр, а помощники изо всех сил крутили маховики. Перекрывался декомпрессор, от горячего шара происходила вспышка топлива, и двигатель начинал работать. Если с первой попытки запустить не удавалось, процесс повторялся до тех пор, пока не наступила удача. Ремень трансмиссии набрасывался на вал, и все начинало вращаться, мастерская оживала. От трансмиссии приводилась в работу динамомашина для освещения.

В мастерской работали потомственные мастера, такие как семейство Назаровых.

Начальная школа

Я по несколько часов наблюдал за работой токарей и процедурой запуска двигателя после занятий в школе. А начальная школа была тут же во дворе. Сейчас это здание занимает Дом детского творчества. Школа была тогда белой, красным кирпичом ее облицевали недавно. В семидесятых годах школу сделали семилетней, потом ее перевели в новое здание у перекрестка (теперь школа №3), а в старом помещении расположился Дом пионеров. Тут же во дворе был еще гараж. Он имел статус районного. В гараже находилось около десятка грузовых автомобилей ЗИС-5 и ГАЗ-АА. До войны мой отец работал заведующим магазином и часто ездил на машинах из гаража на станцию Бронницы за товаром, иногда брал меня с собой. Дорога была в основном грунтовая и частично мощеная булыжником. В плохую погоду машины буксовали, мне это нравилось, а особенно интересно было проезжать через Москву-реку по понтонному разводному мосту. Когда шел пароход, мост разводили, и приходилось ждать.

Во время войны автомобили работали в основном на чурках, так называемых газогенераторах. По бокам кабины были установлены два вертикальных цилиндрических бункера, похожих на голландскую печку, а в кузове - небольшой ящик с березовыми чурками. Проехав десяток километров, шофер залезал из кабины в кузов, открывал основной бункер, как термос с зажимами, засыпал туда ведра два чурок, мешал их для хорошего горения кочергой и ехал дальше.

Районный гараж

В гараже был единственный автобус, и тот тоже работал на чурках. Ходил он по маршруту Бронницы - Никитское, а на Москву ходили автобусы Московского автопарка, но очень редко. Можно было, правда, летом раз в сутки уехать в Москву на пароходе. Шоферов, работающих в гараже, в городе знали почти все: Владимир Панфилов, Алексей Кудрявцев, Александр Волков, Владимир Филатов и другие.

Основное здание Зиминского двора выходило на центральную улицу, сейчас Советскую. В этом здании в настоящее время расположились почта, городской музей и телемастерская. До ликвидации Бронницкого района в здании располагался исполком городского совета. Справа и слева были деревянные штукатуренные постройки - детская консультация и ближе к 195 заводу военведомское жилье. Эти строения со временем из-за ветхости снесли.

Разлив

Весна. Кругом чувствуется оживление. Прилетают перелетные птицы: грачи, скворцы, утки. Повеселела природа, тает снег. На проталинах появляется первая травка, желтенькие огоньки цветков мать-мачехи. Поднимается лед на Бельском озере, начинается половодье на Москве-реке.

Затопленный хозяйственный двор 38 ОПЗ

Сейчас полая вода не так опасна, как было лет 40-50 назад. Трудно определить причину: то ли климат изменился, то ли снегу стало выпадать меньше или убирают его интенсивно в Москве и пригородах. Может, шлюзы понастроили, но таких разливов, как были прежде, сейчас нет.

Во время войны в 1942 году весной, когда шел, как говорили старики, можайский лед, на отдельных льдинах плыли убитые в битве за Москву немцы. Мы мальчишками наблюдали с чердаков за этим событием. На переправе, где сейчас мост через Москву-реку, смелые паромщики на лодках подплывали к таким льдинам, снимали с немцев сапоги, теплые куртки, часы, золотые цепочки, кольца. Операция была очень рискованная: лед шел сплошной массой, и утонуть в такой обстановке можно было в два счета. Но время было тяжелое, и люди шли на риск. Вода в половодье разливалась так, что казалось Бронницы находятся на берегу моря. Я жил на Красноармейской улице, у самого озера, и вот вода от наших домов разливалась до Раменского и Воскресенска. Посредине, наполовину затопленный, чернел только Бояркинский лес. По полой воде слышны были гудки паровозов, а в ясный день с чердаков хорошо были видны дымящиеся трубы Раменской ткацкой фабрики и движущиеся поезда. Иногда в непогоду разыгрывался целый шторм, гуляли волны с гребнями, как на море. Из деревень Марково, Рыбаки, Федино мужики на больших лодках приплывали за хлебом, солью, керосином. Эти деревни оказывались на островах.

Переправа через Москву-реку в 30 - 40-х гг.

Хорошо запомнился последний большой разлив. Было это, можно сказать, не так давно - в 1972 г. Случилось это неожиданно, потому что давно таких наводнений не было. Вода быстро поднялась, затопила часть построек на окраине города, особенно военных. В автобате, где я в это время работал электриком, до крыши ушли под воду две казармы, построенные на отсыпанной площадке ниже естественного бугра. Затонул весь хозяйственный двор со свинарником. Свиней пришлось эвакуировать ночью вплавь и делать им загон прямо на плацу части.

У моего друга Алексея Аникина была хорошая лодка, типа шлюпки. Он ее приобрел на пристани у знакомого шкипера Анатолия Лохматова. Нам пришла идея покататься по полой воде и заодно пособирать плывущие доски и бревна, смытые водой, на топливо.

Все это задерживалось у аллеи тополей, которые и сейчас растут на пойме около нового спортивного комплекса. Несколько раз ходили на веслах, но это занятие тяжелое: тормозило течение. У меня был бензиновый моторчик, я им летом качал воду для полива, а зимой пилил дрова. Вот мы его наспех приспособили на корму лодки и стали рассекать воду, как на торпеде. К тополям прибило большой плот хороших досок, но брать мы его не решались: очень тяжелый груз.

В части в это время работал классный сапожник Виктор Пенкин. Он строил дом и у него не хватало досок на пол. Витя стал упрашивать нас притащить плот. Пришлось согласиться. Перед отплытием Витя немного поддал. Мы ему велели на всякий случай взять ведро, топор и веревку. Когда зацепили плот, лодка стала двигаться очень медленно, хотя моторчик трудился на полную силу. Вдруг в лодку быстро стала поступать вода. От вибрации и нагрузки оторвалась доска на днище. Расстояние до берега - метров 300. Что делать? Витя сразу протрезвел и начал интенсивно работать ведром, я прибавил обороты, но дело пахло катастрофой. Больше всего я боялся за Алексея. Он с детства инвалид. У него частично парализована левая сторона, рука и нога, плавать он, конечно, не мог. Пришлось рубить веревку и с полной лодкой воды спешить к берегу. Алексей сидел молча на мысу, наблюдая, как Виктор изо всех сил откачивает воду. К счастью, лодка затонула у самого берега. Там было по пояс, вода ледяная, но это не страшно, мы спаслись. Моторчик и лодку потом пришлось ремонтировать.

После этого наводнения летом была страшенная засуха. Кругом горели леса и торфяники. Огонь подбирался к жилым домам и административным зданиям. Дыму было столько, что нечем было дышать. Автомашины ездили днем с зажженными фарами. Задыхались Москва и Московская область. Создавались аварийные спасательные отряды для борьбы с огнем. Вот такой парадокс - вода и огонь.P. S. В этом году выпало много снега по сравнению с прошлым годом. Ожидается сильный паводок. По радио и телевидению комментируют подготовку к паводку службы МЧС и руководители районов. Нашим хозяйственникам также надо готовиться, учитывая прошлые просчеты, о которых я написал выше.

Кино в Бронницах

Вся моя сознательная жизнь связана с кино. В раннем детстве, еще до войны, я с родителями ходил в кино в старый кинозал, где расположен сейчас Дом культуры. Там было два зала, на первом этаже - концертный, а на втором - кино. Кинофильмы были полунемые, то титры крупным планом, то звук не особо четкий. Запомнились "Чапаев", "Танкисты", "Мужество", "Праздники Святого Иоргена".

В начале войны все это остановилось, в клубе проходили мобилизационные сборы, было не до кино. Примерно в 1942 году в Бронницах разместился одиннадцатый учебный автомобильный полк. В нем готовили для фронта водителей. Штаб полка размещался в бывшем Доме пионеров, ныне это Дом ветеранов. В казармах, где сейчас испытательная база, размещался клуб полка, библиотека, гауптвахта и военная хлебопекарня. Курсанты жили по батальонам, в основном в землянках. Они были в городе около больницы и в соседних деревнях: Никулино, Боршева, Петровское и других. В клубе базировалась передвижная киноустановка. Ее возили по батальонам на полуторке в деревянной будке, там же стоял движок с генератором, от которого питалась однопостовая звуковая кинопередвижка К-25. Это была единственная передвижная киноаппаратура довоенного производства. По выходным кино показывали в клубе офицерам и солдатам, находящимся в городе.

Проходная в клуб 21 НИИИ в 1947-1948 гг.

Я жил рядом с клубом, можно сказать, в одном дворе, так как изгороди путной с нашим огородом не было. Немного раньше в Бронницах проходили подготовку к отправке на фронт поляки. Они тоже показывали в хорошую погоду кино во дворе части, прямо на простыне. Кино немое, писано по- польски. Перед началом приходил священник -ксендз, солдаты и офицеры становились на одно колено, снимали свои четырехугольные фуражки и молились. Потом начиналось кино. Киномеханик крутил ручку киноаппарата, а двое помощников посменно крутили динамо для проекционной лампы.

В клубе 11 полка часто ставили спектакли и пьесы. Среди солдат были и артисты, и художники, и другие деятели искусства. Из фанеры, картона и других подручных материалов делали декорацию. Не хватало обыкновенных гвоздей. Вот художник, его звали Яша Четверинов, позвал меня выпрямлять старые гвозди, пообещав вечером пропустить с солдатами в кино. Позже я стал в клубе своим человеком. Помогал грунтовать, прибивать, подтаскивать, в общем, работал на сцене.

Однажды подзывает меня солдатик-киномеханик Володя Иванов: "Почему ты занимаешься грязной работой? Иди ко мне помогать крутить кино". Я заинтересовался. В то время мы с друзьями увлекались авиамоделями, фотографией, делали детекторные радиоприемники, но достать что-либо тогда было очень трудно, а тут - кино. Усилитель на радиолампах, электричество свое, в общем, я сразу согласился. Сначала помогал перематывать кинопленки, потом мне стали доверять зарядку фильма в киноаппарат и пускать проекцию. Аппарат был в единственном экземпляре и над ним, можно сказать, дышали. По батальонам его возили братья Гирники: - Андрей и Федор. Они после демобилизации остались в Бронницах, построили на Новобронницкой улице хороший дом. Дети и внуки, вроде, и сейчас там живут. С ними я тоже иногда ездил по деревням. Ребята были шустрые. Андрей был шофером и имел большой опыт работы в кино еще до войны, За вечер они успевали показать кино солдатам где-нибудь в крестьянском ломе, а второй сеанс делали уже для местных жителей. В деревнях были тогда, в основном, девушки, дети и старики. Люди были довольны, посмотрев кино. Жизнь тяжелая, а кино возвращало в довоенное время. Кинофильмы были отличные: "Волга-Волга", "Веселые ребята", "Валерий Чкалов", "Сердца четырех" и другие. Они и сейчас смотрятся с большим интересом.

Время шло, война заканчивалась. В Бронницы приехал НИА - полигон. Разместили его в старинном здании царского конного завода. В войну в нем размещался седьмой запасной артиллерийский полк Западного и второго Белорусского фронтов. Примерно с 1944 года там же разместили репатриированных французов. Клуб на территории был еще до войны, но он был занят под жилье и не работал. При полигоне начали его восстанавливать. Приехал военный киномеханик старшина Кириллов. Разрешения на получение кинофильмов у него еще не было, но было желание побыстрее наладить кино для офицеров и солдат. Кириллов обратился к Иванову с просьбой брать временно кинофильмы из клуба 11 полка. Это было возможно только переброской, так как кинофильм давался на один день, а смотреть его люди могли только вечером. Действия были такие. В 19.00 начинался первый сеанс. Фильм состоял обычно из 8-10 частей по 10 минут. Проходила одна часть, и ее бегом несли в клуб полигона; за ней - следующую, а первую возвращали назад, так как должен быть еще один сеанс. Так вот и бегали весь вечер туда-сюда. Я подговаривал своих друзей на эту операцию. Кино было редко, и попасть в него тоже можно не всегда, и ребята были согласны, лишь бы посмотреть кино. Если помощников не хватало, мне приходилось бегать самому. В клубе полигона стояла довоенная стационарная киноустановка "Темп-4". Она была сначала для немого кино, потом на нее установили приспособление для звука. Аппаратура сильно впечатляла после передвижной. В фонаре горела "вольтова дуга" с угольными электродами, световой поток в несколько раз больше, чем у передвижки. На экране - светлое четкое изображение, и не так напрягаются глаза. Старшина Кириллов предложил мне приходить к нему помогать демонстрировать кино. В короткое время он добился разрешения на получение фильмов в Москве на кинобазе ЦДК. Я, конечно, не раздумывая, согласился.

Фильмы новые, аппаратура стационарная, и клуб в два-три раза больше, и электричество постоянное от большой электростанции. Так, с 1948 года я постоянно работаю в стенах старинного Екатерининского здания. Официально, правда, был оформлен помощником киномеханика в сентябре 1951 года.

А.А. Латрыгин в киноаппаратной клуба 21 НИи И в 1953 г.

Вспоминается много интересных моментов, связанных с кино. Кинопленка тогда была на горючей основе. Нитроцеллулоидная пленка - это тот же порох, только отлитый в пленку и политый эмульсией. Впоследствии стали делать пленку ацетатную, негорючую, но она уступает нитро по техническим параметрам. Нитрокинофильмы часто воспламенялись по разным причинам. Пожары приносили много бед и приводили к гибели людей. На киноаппаратуре применялось много приспособлений для предупреждения пожара: это и противопожарные кассеты, и пламегасящие ролики, и теплофильтры. Но пожары были и у нас, и в городской сети. За мою работу в кино пленка загоралась много раз, к счастью, без особо катастрофических последствий. Запомнился такой случай: привезли новейший американский кинофильм, взятый у немцев в качестве трофеев - "Джордж из Динки-джаза". Народу в клубе битком. На балконе сидит начальник полигона генерал Ф.Ф. Петроченко с семьей. Все идет, как надо. Вдруг неожиданно гаснет свет. Полная темнота. В зале свист, аварийного освещения не было. Кириллов кричит: «Беги быстрее на электростанцию, что-то там стряслось, телефон не отвечает». Бежать не особо далеко - метров 200-300. Прибегаю, моторист качает топливо в расходный бак ручным насосом, подвел сменщик - не накачал, говорит: «Давай помогай». Я стал качать, а он пошел запускать дизель. Обычно отключали рубильник перед запуском, автоматов тогда не было, но в спешке он, видно, растерялся, и двигатель взревел. Напряжение естественно завышенное, а аппаратуру мы оставили включенную. Угли сами не загораются, их надо свести, но тут, как назло, дуга вспыхнула сама, а пленка от рывка оборвалась.

Так выглядел клуб 21 НИИИ в 1947 - 48 гг.

От сильного светопотока она воспламенилась, и фильм загорелся в верхней кассете. Киноаппаратная была небольшая с деревянными потолком и полом, но обитыми железом. Страшного особо ничего не могло произойти, все было на крайний случай предусмотрено. Кириллов набросил на кассету несгораемую ткань, чтобы не загорелось вокруг, а сам выбежал из аппаратной, так как при горении без пламени выделяется ядовитый газ, и можно сразу отравиться. Нитропленка может гореть даже в воде. Самое страшное в этот момент - паника, но Кириллов - опытный специалист и успел включить в зале свет. Не на высоте оказался дежурный пожарник. В нарушение правил, которых он, видно, не знал, он разбил смотровое окно и стал поливать пенным огнетушителем на горящий проектор. Электропроводку и электроприборы нельзя тушить пенными огнетушителями - убьет током. Через две минуты пленка в кассете сгорела, а кинопроектор, облитый кислотной пеной, наш пожарник испортил. Объектив, лентопротяжный механизм и сам проектор покрылись ржавчиной, а некоторые детали просто развалились. Пришлось заканчивать сеанс на одном проекторе, а потом аппаратуру менять. Сложнее было отчитаться за кинофильм. Сгорела половина 6-й части. У Н. Кириллова были друзья на Московской кинокопировальной фабрике. На другой день перед сдачей кинофильма он заехал на Потылиху, сделал копию недостающей пленки, и вопрос был решен, но хлопот было много. Аппаратура в то время стояла трофейная, ее просто списали и установили отечественную послевоенную, правда, ехать за ней пришлось аж на Урал, в Челябинский дом офицеров. Там установили новую, а нам отдали б/у, но в хорошем состоянии.

Был еще один запоминающийся случай с пожаром в кино. На полигоне было в то время три больших автобуса: трофейные "МАН" и "Зауэр". Они поочередно ежедневно ходили в Москву, отвозили офицеров в управление, а на выходные - москвичей, служивших в Бронницах, домой. Наши поездки для привоза кинофильмов они совмещали с этими рейсами, чтобы не гонять лишний транспорт. Получать кинофильмы приходилось самим по доверенности, а отвозили водители, чтобы не кататься нам с ними целый день. Водители были асы, фронтовики, оставшиеся на сверхсрочную службу: Семен Табунов, Григорий Белоусов, Анатолий Ландин. Вот в понедельник прошу Ландина сдать кинофильм "Иван Грозный". Фильм старый, изношенный, и особых забот у меня за него не было. В железном ящике, как всегда, сунули его под первое сиденье около двери, чтобы не мешал, и поехали. Раньше запускали автобусный двигатель или ручным стартером, или воздухом, а в последнее время установили электростартер, а под сиденье поставили большой аккумулятор. Моя банка то ли от тряски, то ли ее кто сдвинул, коснулась клемм батареи и замкнула. Кинофильм сразу загорелся. Случилось это в центре Москвы, аж на Садовом кольце, недалеко от поворота на кинобазу. Народу в автобусе было немного, многие сошли на Таганке, остальные успели выпрыгнуть в запасную дверь. Автобус сгорел, хотя его и тушили. Опять все обошлось. Автобус трофейный, а кинофильм старый, все списали.

В городе Бронницы и в районе демонстрация кинофильмов постепенно налаживалась по мере разгрома немцев и оттеснения их на Запад. Сначала наладили показ в небольшом кинозале справа от библиотеки, сейчас на этом месте универмаг "Юбилейный". Потом сразу после войны восстановили Дом культуры и регулярно стали демонстрировать кино. В районе заработал отдел кинофикации. Стали возить кинопередвижки по деревням. Сначала было немое кино, потом звуковое, требующее электростанций. Возили кино сами колхозы на лошадях зимой и летом, и даже на быках. Передвижная аппаратура была все равно громоздкая. Один движок весил около 200 кг и еще 6 ящиков не менее 20 кг каждый. В Бронницах была целая группа энтузиастов-киномехаников, которых знали и в городе, и в деревнях. Некоторые еще и сейчас живы.

Киномеханики Евгений Клочков, Борис Грачев, Алексей Грызлов, Игорь Закушаев, Борис Каменский не были на фронте, но их работа на кинопередвижках сравнима с фронтовой обстановкой. Наполовину голодные и не выспавшиеся, они привозили информацию о положении на фронте в киножурналах и художественных фильмах, таких как "Зоя", "Она защищала Родину", "Подвиг разведчика", "Беспокойное хозяйство", "Воздушный извозчик" и другие, чем доставляли много радостных минут колхозникам, которые трудились день и ночь на благо победы. В Доме культуры трудились тоже преданные своему делу киномеханики: Геннадий Баринов, Валентин Гальковский, Вадим Язынин, Алексей Аникин. Мы с Николаем Михайловичем Кирилловым всегда имели тесную связь и дружбу со своими коллегами, выручали запчастями, обменивались опытом и новыми кинофильмами. Сейчас кино в забвении. Кинотеатр "Родина" требует ремонта. Телевидение и видеотехника вытеснили традиционное кино. В последнее время поговаривают, что надо восстанавливать его даже на уровне правительства, но кто это будет делать, непонятно. Так вот на моих глазах начиналось и закончилось кино в Бронницах.

Когда поют солдаты

Когда поют солдаты, спокойно дети спят. В нашем городе воинские части базируются с незапамятных времен. Известно, что войско Дмитрия Донского, двигаясь на Куликовскую битву, задержалось в Бронницах для изготовления оружия и доспехов. Я с рождения был рядом с военными, так как жил по соседству, о чем я не один раз писал. Улица наша названа Красноармейская не просто так. Половину ее занимали военные. Было все продумано. Солдаты жили в добротных бревенчатых казармах вдоль улицы, дальше стояли военведемственные дома для семейных офицеров. В конце улицы, ближе к основной территории, был проход. По бокам - домики для начальства, сохранившиеся до сегодняшнего дня, а дальше через мостик над овражком ныряла дорога под арку, над ней - башня, в которой, по слухам, сидел Пугачев. Пугачева действительно везли на казнь через Бронницы, и он ночь провел в Бронницком остроге, может, даже и в башне, только деревянной. Каменную построили позднее, при Екатерине Второй. Не знаю, какому неразумному начальству пришла мысль отдать проход начавшейся строиться после войны фабрике инвалидов, а самим лезть в болото? До войны большое внимание уделялось строевой подготовке. Солдаты тогда ходили в обмотках, но были опрятные, подтянутые и вежливые. Вечером перед отбоем по улице разливалась солдатская строевая песня. Пели так слаженно и красиво, что многие горожане приходили слушать. Запомнились такие слова песен:

Эх махорочка, махорка,
Породнились мы с тобой.
Будем мы стоять в дозоре зорко,
Мы готовы в бой, мы готовы в бой.

В каждом строю был запевала. Красивым голосом славились украинцы, они, помнится, пели:

Бронетанковая школа
Комсостав стране своей кует.
Танки в бой вести готовы
За трудящийся народ.

И припев:

Раз, два, три калина, чернявая дивчина
В саду ягоды рвала.

Проход между домиками перегорожен строением фабрики инвалидов

Перед войной на территории 21 института располагались высшие офицерские курсы «Выстрел». Офицеров готовили для разных родов войск. Особенно запомнились кавалеристы. В праздники они ходили с шашками через плечо, в красивой портупее, в крагах со шпорами. Краги - это хромовые блестящие накладки на икры ног. На каблуках ботинок были брякающие при ходьбе никелированные шпоры. Жены офицеров тоже отличались от местных женщин. Они красиво одевались. Летом ходили с кружевными белыми зонтиками от солнца, в туфельках на высоком каблуке. На озере у военных была лодочная станция, были лодки с моторами. В городском парке вечерами играл военный духовой оркестр, на эстраде выступали местные и московские артисты.

В памяти остался первый день войны. Еще до выступления Молотова по радио в части объявили тревогу. С раннего утра солдаты куда-то бежали в полном снаряжении. Часть, располагавшуюся в Бронницах, быстро эвакуировали. К осени на ее базе был организован пересылочный пункт. Обозы прибывали ненадолго и уходили дальше. Среди них были вооруженные народные ополчения из национальных меньшинств. Хорошо запомнились то ли якуты, то ли буряты в красных меховых шапках, в унтах, верхом на низкорослых лохматых лошадях. Зимой прибывали санно тракторные, обозы. Гусеничные тракторы ЧТЗ и НАТИ тащили огромные сани, груженные продовольствием и другим необходимым фронту снаряжением. Трактора открытые, без кабин. На стоянке под мотором жгли костры из ветоши, смоченной керосином, зима была лютая.

Трактор СТЗ (Сталинец) который трудился в Бронницах в 1941 г.

Если трактор глохнул, то заводили его иногда по несколько дней. Запускались такие монстры вручную, пускачей тогда не было. ЧТЗ заводился ломом, вставленным его в маховик, расположенный между ног водителя. Иногда двигатель чхал, и заводивший летел вместе с ломом прямо к нашему дому. Рогатый скот и поросят резали во дворе части, у озера. Здесь же разделывали, грузили в сани и везли на фронт. В 1942 году в Бронницы прибыл учебный автомобильный полк. С тех пор в нашем городе преобладают военные автомобилисты. Жалко, что песни они поют редко.

Первый телевизор

Мне вспомнилось, как у нас в Бронницах появился первый телевизор. Пишу я это потому, что он у меня сохранился, правда, в не очень хорошем состоянии. Было это после войны, в 1948 году. На НИА-полигон, так тогда назывался 21 НИИИ, по инициативе офицеров, начальника научной лаборатории Рязанцева и его заместителя Крыжановского был получен высокочастотный прибор - первый отечественный послевоенный телевизор "Т -1 Москва". До войны были экспериментальные телевизоры, но они сильно уступали созданному вновь.

Телевизор был вертикальный, в фанерованном корпусе с красивой светящейся шкалой, экранчик, правда, маленький, даже чуть поменьше, чем у знаменитого КВНа. Рассчитан он был на прием одной программы и имел радиоприемник в УКВ-диапазоне. В то время решалась проблема уверенного приема Московского телецентра на Шаболовке, который работал один раз в неделю по четвергам с 19 часов. Расстояние до Бронниц 60 км, и никто не знал, будут ли приниматься телепередачи на такое расстояние. На крышу старинного здания со стороны озера водрузили высокую мачту со странной для того времени антенной из медных трубок и получили отличную картинку и звук.

На полигоне была сенсация. В кабинете, где был установлен телевизор, собиралось много сотрудников, желающих взглянуть хоть одним глазком на это чудо. Всех, естественно, не пускали. Лаборатория была служебная и закрытая. Передачи смотрели не просто так. Велся учет времени работы, устойчивости приема изображения и звука и другие электронные параметры. Транслировали, в основном, популярные и новые кинофильмы.

Позже стал появляться диктор крупным планом и объявлять программу. Промышленного электроснабжения в Бронницах еще не было. Электричество поступало от дизель-генератора небольшой мощности. Во время работы телевизора отключали всех потребителей, чтобы иметь стабильное напряжение и частоту.

Я в то время еще не работал на полигоне, но ходил помогать военному киномеханику старшине Н.М. Кириллову демонстрировать кино. Он по моей просьбе несколько раз брал меня с собой посмотреть телевизор, очень хотелось увидеть передачи наяву. Часто у телевизора дежурил мой лучший друг детства Павел Бондаренко. Он был немного постарше меня и уже работал в лаборатории Рязанцева прибористом. Меня он посвящал во все новости, связанные с телепередачами. Иногда в его дежурство я на лодке подплывал к берегу полигона, пролезал в дырку колючей проволоки и через окно зайцем проникал в лабораторию смотреть телевизор.

Телевидение развивалось бурными темпами. В 1951 году появился в продаже массовый телевизор КВН-49. Многие стали приобретать телевизоры, и телепередачи не стали иметь такой загадочности.

Первый Бронницкий телевизор Т-1 Москва

Первый телевизор после экспериментальных испытаний передали солдатам в роту. Там они его быстро сломали. Как-то раз я захожу в кабинет замполита к Буланому Е.Г. и вижу: под столом стоит исторический телевизор. Я поинтересовался, что с ним и нужен ли он им вообще? Евгений Григорьевич обрадовал меня, предложив забрать его за ненадобностью.

Мы с Пашей Бондаренко его отремонтировали, и телевизор еще много лет у меня работал. Я по нему смотрел похороны И.В. Сталина, грандиозные праздничные и воздушные парады, умудрялся с помощью мощной антенны принимать иностранные телепередачи из Германии, Чехословакии, Швеции. После, когда я приобрел более современный "Рекорд", он служил как подменный, т.к. тогда телевизоры часто ломались. У меня была мечта сохранить первый телевизор для потомков, но случилось непредвиденное. Наш родовой дом на улице Красноармейская подлежал сносу. В нем уже никто не жил, а в пристройке у меня хранилось около десятка первых телевизоров. Там были КВН-49, "Т-2 Ленинград", "Луч", "Экран", "Темп" и другие более поздние образцы. В дом забрались хулиганы-мальчишки и ради забавы все мои телевизоры разбили. Побили лучевые трубки, радиолампы, и корпусам досталось. Самый первый тоже сильно пострадал, но я все-таки оставил его как реликвию.

Если кто из специалистов-радиомастеров проявит интерес и согласится помочь его восстановить, то было бы неплохо поместить его в Бронницкий музей истории. Схему можно найти в старых справочниках, а лет 25-30 назад я видел телевизор "Т -1 Москва" в экспозиции политехнического музея в Москве.

Плюс электрификация

Было это в далеком 1948 году. В Бронницах в это время не было промышленного электричества. В довоенное время и в первые годы войны свет в домах горел от дизельной электростанции, расположенной на Московской улице. Сейчас в этом здании находится контора Мосэнерго и живут люди. Электростанция начала строиться еще бронницкими купцами и имела небольшую мощность, только для освещения. Двухэтажное здание, в котором крутились огромные шкивы с ременными передачами для вращения генератора, не имело перекрытия, и вверху не было окон. Там же располагался и сам двигатель, а справа - одноэтажная пристройка для мотористов и электриков. Охлаждался двигатель не радиатором, а циркулирующей водой из бетонного резервуара во дворе. Мы, мальчишки, умудрялись купаться в этой мутной, наполовину с мазутом воде даже зимой, так как вода была всегда теплая. Руководил электростанцией Алексей Силыч Ольховой. Он был и начальником, и электриком, и механиком рационализатором. Во время войны топлива стало не хватать, и наши умельцы решили перевести двигатель на работу от газогенератора, на дровах. Задумка хорошая, и она частично удалась, но технически правильно выполнить очистку газа не смогли. Немного поработав на газу, двигатель засмолился и остановился. Была прокинута временная линия от поселка Володарского с ткацкой фабрики, но этого хватало только для освещения центра города, школы и больницы, и то не всегда.

Здание бывшей бронницкой электростанции на Московской улице

Позже полным ходом началась электрификация области от Мосэнерго. В Бронницах стали строить трансформаторную подстанцию там, где она находится и сейчас. Для фундамента требовалось много щебенки и цемента, а где всем ее набрать, кругом начались стройки? Восстанавливались разрушенные войной города и поселки, в том числе и Москва. Вот нас, подростков-восьмиклассников из средней школы, тогда ее называли «красной», а теперь школа № 1, по комсомольскому призыву посылают за природным гравием на кирпичный завод в поселок Томилино. Завод выпускал силикатный кирпич, добывая известняк прямо у подножья печи. На самом дне карьера, видно, когда-то морского дна, обнажилась природная галька. Дали нам старенький ЗИС-5, пяток совковых лопат и - вперед. Так далеко я, можно сказать, никогда и не ездил, только до войны с родителями в Москву, да и был я совсем маленький и помнил смутно. Мы с ребятами стоя держались за кабину. В лицо дул встречный поток ветра, но нам было интересно рассматривать деревни и поселки ло дороге. Дорога от поселка Болятино была в два раза шире нашей Рязанки, проходящей через Бронницы. Известняк и песок из карьера к печи подвозили по узкоколейке небольшие паровозики с несколькими вагонетками. Подъем очень крутой, паровозик пыхтел, буксовал. Под колеса подсыпали песок, летели искры. Наверху вагонетки опрокидывались на транспортер, и все содержимое ползло в жерло двух вертикальных печей. Снизу из печей выходил готовый, парящийся белый кирпич. Его еще теплым грузили в вагоны и везли на стройки. Наш грузовичок, который мы с трудом нагрузили, еле вылез из карьера. Обратно мы ехали уставшие, сидели в машине на гравии, и смотреть по сторонам уже не хотелось. После разгрузки машины в Бронницах нас поблагодарил за помощь представитель стройки. Конечно, с непривычки было трудно, да и без обеда пришлось поработать, но мы были довольны, что внесли посильный вклад в электрификацию и благоустройство нашего города. Через год снабжение электроэнергией от Мосэнерго стало постоянным.

Водокачка

О конце эпохи колодцев в Бронницах возвестила первая скважина, пробуренная в районе теперешнего кинотеатра "Родина". По тем временам это был научно-технический прогресс. Вода из нее текла самотеком, чистая, прозрачная - только подставляй ведро. Впоследствии там сделали небольшой резервуар, обложенный бревнами - для пожарников.

Водонапорная башня первой бронницкой водокачки (сейчас телецентр)

А городскую водокачку начали строить сразу после первой мировой войны пленные австрийские инженеры. Место было выбрано на самой высокой точке города. Сейчас в этом помещении с башней находится Бронницкий телецентр.

Вода поршневым насосом, приводимым в работу полудизельным двигателем, подавалась в накопительный бак в башне, а оттуда самотеком разливалась по водопроводным трубам к разборочным и пожарным колонкам. Эта система работала надежно до 50-х годов. Город начал строиться, воды стало не хватать. В военные годы вода подавалась с перебоями, видно, не хватало топлива, и случались поломки. Я жил в самом начале на Красноармейской улицы. Наша колонка была самая последняя на всей линии. Когда воды уже нигде не было, у нас она все же текла небольшой струйкой, и все горожане приходили к нам, вставая в очередь за водой. Видно, со всего города вода по трубам собиралась в самом низком месте.

Здание водокачки у милиции

Прорыв водопроводных чугунных труб был очень редок, но от колебания почвы они все же случались. В городе тогда был единственный водопроводчик - дядя Миша Бирюков. Он привозил на тачке или на санках небольшой чугунный насос - "лягушку" и вручную откачивал воду из прорвавшихся колодцев. Приводился в работу насос специальным ломиком, по принципу «туда-сюда». Производительность насос имел солидную, за несколько минут он откачивал тонны воды. Интересно было наблюдать, как дядя Миша соединял прорвавшиеся трубы. Из глины он делал вокруг трубы формочку, замуровывая туда веревку, смоченную водой. Потом веревка вытягивалась, и в образовавшееся отверстие заливался расплавленный свинец. Свинец затем чеканился молоточком.

Вода из старой водокачки была вкусная, прозрачная и без накипи. Когда воды стало не хватать, начали строить новую водокачку в районе милиции. Круглый бункер, как топливный резервуар, и сейчас стоит в низине справа от здания милиции. Воду оттуда можно качать, и ее хватило бы на всех, но она с болотным запахом и раствором известняка, разъедающего стальные трубы. Вода от этого становится ржавой и мутной. Делали эту скважину после войны. Поставили вышку из деревянных столбов, наверху - блок. Огромной металлической плитой на тросу с помощью редуктора и дизеля долбили прямо по обсадной трубе диаметром с полуметра. Труба постепенно опускалась, забиваясь грунтом и известняком. На этом же тросу в трубу опускалась тяжелая желонка, и труба очищалась. Я жил рядом и всю эту процедуру наблюдал воочию. Когда дошли до водоносного слоя, вода хлынула самотеком и лилась целую неделю. Потом трубу заглушили, соорудили круглый бетонный бункер, установили электронасосы и подключились к водопроводной сети. Не один десяток лет бронничане пили эту тухловато-коричневую воду, пока не запретили.

В районе школы № 3 был построен новый современный водозабор. В последнее время и этой воды стало не хватать. Сейчас воду качают из района Совхоза. Город постоянно расширяется, но воды нам хватит. Я узнавал у специалистов, они говорят, что под Бронницами ее целое море.

Пристань «Бронницы»

Когда строилась железная дорога из Москвы в Сибирь, она миновала г. Бронницы. Скорее всего, это произошло из-за Москвы-реки и болотистой поймы, неудобной для строительства дороги.

Так выглядела территория пристани до застройки

Бытовали слухи, что бронницкие купцы не хотели, чтобы дорога проходила через город из-за потери гужевого тракта и доходов от постоялых дворов. На мой взгляд, эти доводы очень сомнительные. Москва-река, например, всегда была, и по ней испокон веков возили грузы и людей. В исторических справочниках известно, что когда строился московский кремль, известняковые блоки возили на баржах и лодках из мячковского карьера, что в районе Чулково, по Москве-реке.

В Бронницах пассажирская и грузовая пристани существовали всегда. Весной плавучую пристань привозили сразу после схода полой воды. Территория, которая сейчас застроена пятиэтажными домами, справа от впадения речки Кожурновки и до бывшей переправы, а сегодняшнего моста через реку, была товарная пристань. По воде в Москву и пригороды везли всевозможные грузы: строевой лес и дрова, торф и соль, арбузы, помидоры и другие овощи, нефть и нефтепродукты, молоко, газ пропан, горьковские автомобили и много всяких других товаров. Часть товаров разгружали на нашей пристани для города и района. К разгрузке привлекали организации города, колхозы, воинские части и просто население. Чтобы получить топливо, нужно было выгрузить его из трюма на берег вручную. Подъемных механизмов на баржах и пристани тогда еще не было. Хорошо помню, как мы всей семьей выгружали для топлива торф. Огромная баржа была облеплена людьми как муравьями. Каждая семья выносила на берег и складывала в квадратную кучу торфяные брикеты, похожие на большие кирпичи. Носили в обыкновенных корзинах по трапам. Глубина трюма метра три. Там стоял смог из торфяной пыли. Трудно было дышать, но всех подгоняли, чтобы выгружали быстрей: баржа не должна долго простаивать. На берегу приходил учетчик, обмерял выгружаемую кучу. Часть топлива выдавалась хозяину, а остальное для нужд города, пенсионерам, школе и больнице. Тяжелее выгружать было соль. Под нее готовили специальную площадку. Соль постепенно сваливали в огромную кучу. Образовывался целый холм из соли под 1000 тонн. В течение зимы до наступления оттепелей ее должны разобрать потребители. Основная доля принадлежала райпотребсоюзу. Мы с дружками решили подзаработать и пошли по объявлению на разгрузку. Каждый мечтал о фотоаппарате или велосипеде. Целый день мы 13-14-летние подростки нагружали трехтонку, а потом ехали на склад разгружать. Склад находился во дворе пекарни, на месте сегодняшнего универмага «Юбилейный». Нас конечно обманули. Дали талоны на обед. Мы считали, что они бесплатные, так как постоянные рабочие и водители обедали вместе с нами. Обед нам правда понравился. Были вкусные щи с мясом и второе тоже с большими котлетами. Ко всему этому стакан янтарного вина «Рубин», которое нам конечно ни к чему, и мы отдали его дядям. Когда пошли получать заработанные деньги, то оказалось, что они почти все ушли за обед.

Подъезд к пристани был выстлан булыжником. Впоследствии вдоль дороги выстроилась целая улица под названием «Москворецкая». В торце дороги как раз причаливалась пассажирская пристань. Она была довольно красивая, двухэтажная, с залом ожидания и буфетом.

Территория пристани после застройки жилыми домами

Пассажирские пароходы причаливались два раза в сутки: утром они плыли из Москвы до Рязани, а вечером в Москву. С появлением частых автобусных маршрутов в Москву и на станцию Бронницы большинство пароходов стало туристическими. До 80-х годов двухпалубные белоснежные красавицы еще, наверное, дореволюционной постройки курсировали по Москве-реке. Пароходы обладали красивым басистым гудком, и во всем городе было слышно отправление от пристани по трем гудкам. Грузовые пароходы тащили, как правило, по две, а то и по три огромные деревянные баржи с мостовой аркой. Скорость, конечно, была небольшая, но перевозок было много и они стоили дешево. После войны появились металлические баржи и много самоходных. Сейчас по Москве-реке грузы почти не возят. Иногда проходят толкающие баржи-буксиры с песком и гравием. Речной транспорт, когда-то самый дешевый, сейчас в упадке, но скорее всего это временное явление.

Бронницкие мосты

Одна из самых ярких достопримечательностей Бронниц - это мосты. Большие и маленькие, через Москву-реку, Бельское озеро, Кожурновку, они стали неотъемлемой частью города.

Мостик через озеро Бельское

До войны мост на станцию Бронницы был разводной понтонный. В войну он сильно обветшал, не хватало, видно, средств на ремонт и содержание. Из одной секции был сделан паром. На него могли погрузиться два автомобиля и несколько повозок с лошадьми или человек 50 за раз. Первое время передвигался он вручную. Пара женщин-паромщиц и сочувствующие пассажиры брали специальные деревянные брусочки с прорезью для троса, вставляли в проходящий по парому трос и тянули, переходя друг за другом вдоль парома. Позже установили тракторную лебедку и движение парома стало механическим, с помощью трактора ХТЗ. В 50-х годах в стране появилось ракетное вооружение. Вокруг Москвы, в лесах, были развернуты ракетные части ПВО, но быстрая доставка ракет без дорог была невозможна. Началось строительство стратегического дорожного бетонного кольца двойного назначения: военного и народнохозяйственного.

В Бронницах расположились два батальона: мостостроительный (в районе нынешнего УНРа) и дорожностроительный (в районе асфальтового завода). Наспех были построены засыпные бараки для жилья военным строителям. Но, как говорят, нет ничего долговечнее временного. Некоторые бараки и сейчас стоят, и в них живут люди. В народе один городок из таких бараков после ухода военных строителей прозвали «Шанхай». Их отдали под жилье Бронницкому совхозу. Некоторые безквартирные люди и сейчас согласны в них жить.

На базе бараков мостостроителей разместился стройбат - впоследствии УНР. Мост и дорогу строили быстро. За два с небольшим года дорога на ст. Бронницы через Москву-реку и мост были готовы.

Мост через Москву-реку

Дорогу сейчас расширили, заасфальтировали, а под асфальтом осталась на века та первоначальная бетонка. Для насыпи моста потребовалось огромное количество земли. Самосвалы работали день и ночь. Из района деревни Велино брали грунт из высокого кургана и наполовину его срыли. Мост получился красивый, крепкий. Его неоднократно снимали в художественных кинофильмах. Недавно его отремонтировали, покрасили, и сейчас этот красавчик украшает наш город и добротно служит людям.

Второй не менее красивый мост перекинут через Бельское озеро в традиционном месте, где всегда строились деревянные мостики для пешеходов. Раньше, до очистки озера, здесь было самое узкое место на озере. Мостики строили и до войны и после нее.

Пешеходный мост через Бельское озеро на гребном канале

В Бронницком доме пионеров был хороший авиамодельный кружок. По мостику авиамоделисты ходили на заливные луга запускать свои модели и воздушные змеи, занимались первичной военной подготовкой. Мы, мальчишки, с нетерпением ждали весной сборки моста, чтобы пойти на луга собирать щавель и хрупки, луговой лук и молоканки, другие съедобные травы. С продуктами после войны было неважно, и поэтому помогал подножный корм. Летом по всей пойме проходила от мостика тропинка до Москвы-реки, где был городской пляж, мы его тогда звали «пески». На пойме в то время были заливные луга. Весной по первой траве пасли скот, а с июня начинался покос. Трава была, можно сказать, могучая, высокая и сочная. Горожанам, державшим коров, давали для покоса всего по десять соток, этого хватало, чтобы заготовить сена корове на зиму. Косили по три раза за лето. Впоследствии стали выделять покос колхозам. Косили уже тракторными косилками, а где-то в 1957 году пойму распахали. Посадили культовую культуру Никиты Сергеевича Хрущева - кукурузу. Вымахала она с многочисленными початками метра под три. Трудно было ее даже убирать. Традиционные косилки ломались и с трудом справлялись с такой массой. Потом стали сажать овощи - капусту, морковь, свеклу, огурцы и помидоры. В первые после распашки годы вырастали они отменные. По всей пойме проложили бетонные дороги, мелиораторы заложили водопроводные трубы с колодцами. Приятно было наблюдать за работой дождевальных установок, за ростом богатого урожая.

Постепенно земля стала истощаться, требовалась интенсивная агротехника, но совхоз с задачей не справлялся, урожаи стали падать. На бронницкие предприятия, школы, воинские части возлагали обязанности по прополке и уборке урожая.

Сейчас на пойме спортивный комплекс с многочисленными полями для спортивных игр. Большая заслуга в строительстве моста и спорткомплекса принадлежит главе города Сыроежкину А.А. Долго еще будут нас радовать бронницкие мосты и мостики.

Маршал Тито

На центральной улице - Советской реставрируется здание городской администрации. С детства я хорошо помню этот двухэтажный дом с деревянной пристройкой сзади, где жили наши знакомые. До ликвидации Бронницкого района в нем располагался райком партии, а еще раньше - пожилые люди это помнят - была частная типография. Мне хорошо запомнилось событие, связанное с посещением города Бронницы югославским главой государства маршалом Иосипом Броз Тито. Было это сразу после войны летом 1946 года. Эскорт правительственных легковых машин подъехал к райкому партии. Народу, встречающего представительную делегацию, было не так много, в основном детвора и пожилые люди с работы людей не привлекали. Блестящие большие легковые машины в Бронницы приезжали редко. Автомобили в основном ЗИС-101, никелированные бамперы и колпаки на колесах, по бокам капота двигателя - красивые фанфары, издающие оглушительный, звучащий аккордом, сигнал. Маршал Тито ехал на открытом иностранном лимузине с большими фарами. Он стоя приветствовал встречающих. Одет был Тито в серо-зеленый мундир с маршальскими погонами, похожими на эполеты. Плечи и грудь увешаны золотыми аксельбантами. Особо выделялась огромная фуражка с неимоверной кокардой. Остановившись у райкома, Тито посетил кабинет бронницкого партсекретаря.

Здание городской администрации до перестройки

После посещения Бронниц эскорт с маршалом Тито направился в колхоз «Борец», расположенный в деревне Рыболово. Колхоз под руководством первого председателя Ажиркова П.Н. был в ту пору одним из передовых в Московской области. Старожилы села должны тоже помнить это событие. Хозяйство, правда, по сегодняшним меркам выглядело убогим. Не было дорог, скотные дворы и другие хозяйственные постройки покрыты соломой, да и частные дома тоже были с соломенными крышами. Война только кончилась, люди были на подъеме, добивались успехов, хотя и с трудом. Впоследствии отношения с Югославией ухудшились, и про историческое посещение нашего города маршалом Тито забыли. Старое здание, помнившее этот момент, из-за ветхости сломали и строят новое. Будем ждать посещения нашего города современными выдающимися личностями, да вот про старое нам забывать не надо. С этой мыслью и написал эти заметки.

Поет Людмила Зыкина

В разные годы в Бронницах выступали Леонид Утесов, Нонна Мордюкова, Гелена Великанова, Ирина Бржевская, Михаил Пуговкин, Петр Олейников, Евгений Леонов, Георгий Вицин, Леонид Куравлев и много, много других артистов. Мне запомнились встречи с признанной всем нашим народом артисткой Людмилой Зыкиной.

Поет Людмила Зыкина

В конце 50-х годов Н.С.Хрущев начал укрупнять министерства, области и районы. Под укрупнение попал и наш бывший Бронницкий район, который поначалу объединили с Люберецким. В клубе 21 НИИИ собрали представителей областного начальства и объединяющихся районов. После совещания был дан праздничный концерт московских артистов. В концерте принимал участие хор всесоюзного радио и телевидения, недавно образованный. Хор уже звучал по радио и телевидению, а вот на сцене выступал с первыми концертами. Я только что вернулся со службы в армии и работал и клубе. Как всегда, во время концертов помогал на сцене у щита с рубильниками, открывал занавес, включая и выключая прожекторы и другое освещение. Около меня волновалась перед выходом на сцену в красивом сарафане молодая артистка. Я ее подбадривал, просил не волноваться, ведь не в большом театре выступает. Она мне объяснила, что у нее сегодня, можно сказать, дебют в этом хоре. Это была еще никому неизвестная Людмила Зыкина. Когда Зыкина спела первую песню, зал взорвался овациями. Была спета ее коронная песня молодого тогда рязанского композитора Аверкина - "На побывку едет молодой моряк". Вторая песня этого же автора про пограничника успех имела не меньший.

Прошло время, и к нам в институт с шефским концертом приглашают уже полюбившуюся всей стране заслуженную артистку Людмилу Зыкину. Приехала она на собственной белой 21-й "Волге" с двумя аккомпаниаторами, известнейшими баянистами композитором Шалаевым и Кузнецовым. Они в машине были пассажирами, за рулем сидела сама Зыкина. Перед концертом Людмила попросила у заведующего клубом, тогда Олега Щетинского, если можно, то нарвать ей рябины для какой-то лечебной настойки. Самому Олегу было некогда, и он перепоручил это дело киномеханику Алексею Аникину. Тот не понял суть, взял на помощь солдатика, наломали они в институтском саду несколько веток с гроздьями спелой рябины. На клумбе у клуба остались еще цветы, но уже подмороженные. На всякий случай Алексей Петрович сорвал несколько жухлых гладиолусов и астр, собрал все в букет. Во время разгара концерта, после исполнения очередной песни на бис, Алексей Петрович решил обрадовать артистку, вышел на сцену и преподнес непонятный букет с гроздьями рябины. Делать нечего, Зыкина букет приняла, поклонилась и положила на рояль. Зал с грохотом аплодировал, а Петрович, ковыляя, удалился. После концерта пришлось бежать за рябиной поновой, но этот смешной эпизод запомнился. К вечеру погода испортилась, пошел мокрый снег. Мы беспокоились, как Зыкина доберется до Москвы после такой нагрузки на сцене. Она нас успокоила: мол, это не в первый раз, и все будет в порядке. Так и было.

Борода

В жизни мне пришлось встречаться со многими интересными и выдающимися людьми - конструкторами и артистами, космонавтами и военачальниками. С первых моих шагов в постижении азов автомобильной науки я встретился с фанатом-автомобилистом подполковником Иваном Александровичем Бескурниковым.

На полигоне его звали просто "Борода". Он носил красивую длинную бороду. Бескурников до войны работал ведущим инженером в НАМИ, а по ее окончании прибыл в Бронницы заниматься испытаниями новых образцов военных автомобилей, созданных на отечественных заводах. Под руководством Бескурникова проводились уникальные испытания по всем климатическим зонам СССР. В 1948 году на острове Сахалин по его инициативе и при его непосредственном участии успешно прошли испытания новых образцов автомобилей ГАЗ-67, ГАЗ-51, ГАЗ-бЗ, ЗИС-150, ЗИС-151, полугусеничных машин ЗИС-42 и ГАЗ-51 с гусеничной тележкой бронницкого конструктора В.И. Гречухина.

Кадр из фильма «Испытание на Сахалине»

Дорога проходила по неразведанному маршруту, бездорожью, по сопкам и болотам, где не ступала нога человека. Остался кинофильм, снятый на узкую любительскую кинопленку, кадры из которого я публикую, других фотографий просто не сохранилось. На фронте «Борода» собрал удивительную коллекцию первых автомобилей. В нее входили просто повозки с пристроенными одноцилиндровыми двигателями, модели с первым дифференциалом, первым электрогенератором и стартером, первым карданным валом. «Борода» собирал образцы по всей освобожденной от фашистов Европе. Я в это время начал работать в клубе. Ко мне вечерами приходили проводить время подростки, дети офицеров, проживающих на территории части: Коля Копылов, сын замполита, Сергей Куроптев, сын главного инженера, дочери моего начальника клуба Светлана и Женя Фетисовы. Мы играли в бильярд, смотрели телевизор, музицировали. Сергей окончил музыкальную школу по фортепьяно, увлекался джазом. Бескурников, как и все офицеры, жил в общежитии, но часто ездил на своей машине в Москву. Автомобиль у него был особенный - БМВ, 1943 года выпуска. Размером он был чуть побольше горбатого запорожца, но квадратной формы. Узенькие бескамерные шины со стертым протектором часто прокалывались, и ему приходилось писать друзьям в Германию, чтобы разыскали архивные шины и выслали в Москву. Машина, правда, всегда была на ходу. Часто вечером «Борода» приходил к нам, в компанию молодежи, и интересно рассказывал про свои приключения.

Кадр из фильма «Испытание на Сахалине»

- Вот, - говорит, - еду в Москву и проколол колесо. Ехать надо, и покрышку жалко, а других нет. Снял я ее и на ободе потихоньку двигаюсь. В Москве на Таганке булыга, тут вообще скорость - пешком догонишь. Группа мальчишек, увидев за рулем такого анахронизма - бородатого подполковника, нарвала букет из лебеды и крапивы, вложили туда записку - "лучшему водителю Москвы" и сунули мне в руки.

В каждый приход к нам в гости он рассказывал новую историю.

- Еду на фронте на "виллисе", нужно переехать вброд небольшую речку. Резво заезжаем в воду, и глохнет мотор. Спешу, времени нет, а мотор заглох, ругаю водителя. "Товарищ командир, - отвечает водитель, - сейчас немного подождем, и она заведется". Приказываю: «Бери рукоятку, лезь в воду и заводи». Водитель спрыгнул и по шею оказался в воде: видно, угодил в яму. Брод был обозначен вешками. Пришлось его вытаскивать. Сидит солдатик весь мокрый, замерз, нажимает от злости на стартер, и машина завелась. «Борода» иногда водил нас на экскурсию в свой музейный парк. По нашей просьбе он заводил одну из десятка исторических машин со спицами в колесах и цепной передачей и катал нас по двору. Кататься на такой машине было одно удовольствие. Пассажирский салон был отделен от водителя, так как мотор гудел, как у трактора. Зато в салоне такой комфорт, как в царской карете. Кругом натуральная кожа, кузов деревянный, но полированный и сделан из ореха. Колеса тоже деревянные, окантованные резиной. Тряски не чувствовалось совсем, хотя асфальтированных дорог тогда и в помине не было. Вместо фар на машине стояли газовые карбидные фонари. Интересно, правда?

Автомобиль из коллекции Бескурникова

Мы очень были привязаны к «Бороде» и находились в шоке, когда узнали о его смерти. Бескурников умер на испытаниях. Было это зимой 1953 года. На испытания прибыли два образца с завода ЗИС - амфибии. Их частично скопировали с американских, внешне они на них сильно походили, но были большей грузоподъемности и полностью заново сконструированные. Требовалось ускорить испытания, но где найти зимой незамерзшей воды? Отыскали в Молдавии - водохранилище на Днестре в районе города Бендеры. Там у Бескурникова открылся аппендицит. Видно, долго не могли доставить в больницу, в итоге - перитонит, и он скончался. Из Молдавии «Бороду» привезли на самолете в цинковом гробу.

Прощание проходило в клубе, хоронили с воинскими почестями. Па балконе играл оркестр Министерства обороны, в почетном карауле стояли ученые, генералы, испытатели. Собрался весь личный состав и представители района. Такие грандиозные похороны в Бронницах после войны были впервые. Погребение состоялось в Москве на Ваганьковском кладбище. Желающие могли поехать и проститься. Вот такие люди встречаются в жизни. После смерти «Бороды» коллекцию куда-то передали, а где она сейчас, знает только господь Бог.

Ясная поляна

В пятидесятых - семидесятых годах в Бронницах активно был развит туризм. Туристические кружки, секции и клубы были на всех предприятиях города, в школах и воинских частях. Самым активным туристом и руководителем турпоходов был Алексей Алексеевич Щулаков. Никто не мог сравниться с его энергией, энтузиазмом и умением организовать туристический маршрут или слет. В войну он был офицером в 11 полку, остался в Бронницах, женился и работал в 21 НИИИ экономистом, одновременно вел туристический кружок в доме пионеров. Много было отснято кинофильмов и изготовлено фотомонтажей по турпоходам и слетам. Маршруты были разнообразные по родным местам и достопримечательностям Подмосковья. Посещали музеи, усадьбы, передовые колхозы, поля сражений типа Бородино, Петрищево, Можайск и другие. Участников походов и поездок было много. Охватывали и взрослых, и детей. Мне много раз приходилось путешествовать с Шулаковым не только по Подмосковью, но и за две, три тысячи километров от Бронниц по памятным местам нашей страны.

Группа туристов 21НИИИ на Красной пощаде города Москвы

Расскажу о поездке в Ясную поляну, в музей, на родину Льва Николаевича Толстого. Для обеспечения поездки нужен был транспорт и бензин. Шулаков решил объединить туристический маршрут с рыбаками. Под Тулой на реке Воронке большое водохранилище, где, по слухам, водятся крупные сазаны, карпы и щуки. Председателем рыболовной секции в институте был начальник одного из отделов полковник Стржельчик П.И., брат знаменитого киноартиста. Ему легче было под свою ответственность договориться с руководством об автомобилях. Деньги на бензин выделял профком. Людей собралось более тридцати человек, и из них человек десять рыбаков. Грузовик ЗИЛ-157 с тентом на кузове и небольшой автобус ГАЗ были полны. В кузове - палатки, спальные мешки, провизия на два дня и молодые мужчины, в автобусе - остальные во главе с Шулаковым. Маршрут такой: поездка на водохранилище, с вечера - на рыбалку, а утром - в музей. На место прибыли по-темному. Хорошо Стржельчик там бывал, и остановились около леса на поляне, где Тула в праздники проводит массовки. У нас с собой небольшая электростанция, сохранившаяся у меня еще от работы в кино, мощный свет и магнитофон с усилителем. Быстро разворачиваем лагерь под руководством Шулакова. Устанавливаются палатки, горит костер, готовится ужин. Рыбаки ищут место для рыбалки. Я, как правило, брал с собой баян, а туристы после ужина поют у костра остальные танцуют под магнитофон. На том берегу - Тула, там лодочная станция. Люди подумали: раз выходной, значит город проводит какое-то мероприятие, и на лодках приплыли к нашему берегу. Видим: из темноты стали подходить посторонние люди пачками. Шулаков командует: «Свет погасить, музыку прекратить, а то все наши спальные мешки и утварь растащат». Спать, можно сказать, так и не ложились. Начало рассветать. Любопытные пошли смотреть на успехи рыбаков. Заядлые рыбачили на донки и кружки с надувных лодок, а Борис Мурашов, главный телефонист института, взял несколько обычных удочек и навозных червей и стал ловить в кустах потихоньку окуньков и плотвичек. Наш кадровик Басихин попросил у него одну удочку попробовать половить. Можно сказать с первого заброса зацепил крючком за корягу и спрашивает у Бориса: «Что делать?» Тот ему спокойно отвечает: «Порядочный рыбак снимает штаны и лезет отцеплять». «Время еще только конец мая, да и утро холодное», - ворчит Басихин. Борис твердит свое: «Если не достанешь, я с тобой и разговаривать больше не буду». Делать нечего, Басихин раздевается догола и лезет в воду, благо раннее утро и вокруг никого. Но тут беда: две наши самые деловые женщины Ася Разоренова и Аля Романовская решили тоже поинтересоваться, как идет рыбалка, и застали Басихина врасплох. Вода холодная, а они не уходят, смеются: «Что-то ты, Басихин, рыбу-то решил ловить руками». Он со слезами еле упросил их уйти. Утром Шулаков, как ни в чем не бывало, строит туристов для похода в дом музей Л.Н. Толстого. С интересом осмотрели музей, библиотеку, парк. На могилу писателя возложили цветы. Удовольствие получили огромное. Устали конечно, с ног валились, но после обеда у костра с дымком набрались силы и поехали домой. Как правило, домой возвращались опять по-темному. Завтра на работу, но никто не жаловался, сказывалась туристическая закалка.

Б. Д.

За мою полувековую работу в 21 НИИИ сменилось более десятка генералов, начальников института, но самое продолжительное время с 1970-1986 гг. руководил институтом генерал-майор Борис Дмитриевич Тютюнник. Борис Дмитриевич сменил генерала И.В. Балабая, будучи еще в звании полковника. Сейчас называют прошлые годы застойными. Наш институт в эти годы под руководством Б.Д., так его ласково величали офицеры и научные сотрудники, совершенствовался, строился и процветал. Борис Дмитриевич подобрал себе в помощники опытных и талантливых ученых и хозяйственников. Заместителем по научной работе был доктор наук, профессор полковник Павел Васильевич Аксенов, зам по испытаниям - полковник Игнатенко Иван Яковлевич, помощник по планированию - кандидат наук полковник Лавренченко Николай Константинович, главный инженер — доктор паук полковник Денисов Александр Викторович. Все вместе они внесли огромный вклад в развитие автомобильной науки. В период командования институтом Тютюнником было принято на вооружение самое большое количество образцов военной автомобильной техники, находящейся на вооружении армии по сегодняшний день. 21 НИИИ под руководством Б.Д. Гютюника в 1983 году за внедрение в войска новой специальной автомобильной техники награжден орденом Красной Звезды с вручением Красного Знамени.

Вручение Красного знамени

Награждение 21 НИИИ орденом Красной Звезды

Сейчас на торжественных вечерах и собраниях не только института, но и города Бронницы мероприятия проходят в клубе НИИИ. Лучшего помещения в городе просто нет. Клуб в старинном екатерининском манеже существовал давно, но современный облик он приобрел при Б.Д. Тютюнике. Его энтузиазм, умение сплотить около себя нужных людей позволили без привлечения строителей, можно сказать бесплатно, отреставрировать и превратить в прекрасное помещение клуб НИИИ. Сколько прекрасных концертов было на сцене нашего клуба. Б.Д. договаривался в верхах, и к нам постоянно приезжали самые элитные коллективы московских артистов: ансамбль песни и пляски им. Александрова, образцово-показательный оркестр Минобороны, ансамбль песни и пляски МВО, ПВО, выдающиеся артисты эстрады, театров и кино. Проходили встречи с писателями, композиторами, космонавтами. Космонавты того времени побывали в Бронницах почти все, а дважды герой Советского Союза космонавт Владимир Ляхов просто был свой человек в институте. Столько стоило трудов Б.Д. создать при клубе гремевшую на всю округу и в области, и в Москве художественную самодеятельность. Великолепный хор, эстрадный оркестр постоянно выступали не только в Бронницах и Раменском, но и в Москве, в Доме Советской Армии, на ВДНХ, в управлении ГАБТУ, в воинских частях. Сотрудники института с благодарностью вспоминают Б.Д. за благоустройство института, постройку жилого фонда, квартальной котельной, ремонтной и научной базы. А какие устраивались тогда праздники спорта, туристические слеты, массовые выезды на уборку урожая. Все это было организовано не для галочки, а с душой, для людей. Сейчас на вечерах, посвященных дню части, празднику Победы и на других мероприятиях Борис Дмитриевич всегда самый почетный гость. Когда объявляют, к нам в гости прибыл Б.Д. Тютюнник, весь зал встает и овациями приветствует заслуженного человека. Б.Д. Тютюнник пользуется уважением у горожан и администрации города Бронницы. Борис Дмитриевич уже в возрасте, ему за 80, но он бодрый, всегда в настроении, когда приезжает в Бронницы. В институт и город приезжает по любому поводу: и праздничному, и скорбному как к родным. Пожелаем Борису Дмитриевичу здоровья, долголетия и продолжать в том же духе. 12 октября день образования института. Хотелось бы, чтобы Борис Дмитриевич порадовал нас своим присутствием.

По пустыням, по горам

В середине семидесятых годов в нашем 21 НИИИ готовилась большая экспедиция для климатических испытаний в Средней Азии. Поступило с десяток новых образцов машин. Руководителем экспедиции был назначен опытный испытатель, кандидат технических наук полковник Иван Яковлевич Игнатенко. Основная хруппа уехала эшелоном, а обслуживающая немного позже вылетела самолетом в узбекский город Термез. Прямого рейса туда из Москвы не было, летели через Ташкент. В Ташкенте получилась загвоздка - на двоих не хватило места в самолете, заказанном заранее. Лететь следующим рейсом выпала доля мне и контролеру Александру Андрееву.

Мы не унывали - в Ташкенте тепло, да и ждать недолго, до обеда. Когда пошли на посадку в самолет, то удивились: в Термез летал ЯК-40, а нас привели к АН-24. Думаем, какая нам разница, лететь-то всего около часа. Оказалось, разница большая. АН24 поднимается всего на 5 км, а горы там высокие. Когда залетели в горный массив, начала заходить гроза. Снеговые вершины покрылись черными облаками, подул шквальный ветер. Назад поворачиваться поздно. За бортом мороз. Самолет промерз насквозь, на дверях образовался иней, с потолка капает конденсат. Мы свои вещи упаковали в чемоданы, остались в одних теннисках. Как суслики замерзли, самолет трясет, как на булыжнике. Но летчики оказались на высоте. В Термезе мягко приземлились. Нас с Сашей уже встречали. Вышли из самолета - воздух, как в печке, плюс 40°, и сразу же в этот день приступили к работе. Испытания проходили прямо у Афганской границы, вдоль реки Амударьи. Впоследствии в этом месте был построен мост дружбы, войны тогда еще не было. Через реку хорошо было видно Афганский берег и порт. Там, на их стороне, ходили пароходы еще с колесами, такие как у нас до революции.

А. А. Латрыгин у метеостанции на высоте 4000 м

В Термезе в том году лето было особенно жаркое. В кабине автомобилей температура держалась постоянно плюс 51°, а песок и корпуса машин нагревались до плюс 70°. Работать в таких условиях очень тяжело, но наши испытатели и техника все же выдерживали. После работы в песках колонна испытательной техники двинулась в горы, в район города Душанбе. Проезжая по долине, наблюдали за работой узбеков и таджиков на хлопковых полях, оахчах и виноградниках. Работы выполняли, в основном, женщины и молодые девушки. Даже за рулем трехколесных тракторов сидели женщины. Из мужчин можно было увидеть только аксакалов с бородой, сидящих в тени большого дерева, пьющих чай или пропружающих из арыков воду на поля. На базаре зато у прилавков молодые мужчины торгуют арбузами, дынями и другими фруктами и овощами. В чайхане тоже одни мужчины. Из Душанбе двинулись в горы преодолевать Анзопский перевал. Сразу всей колонной двигаться через перевал не разрешили, так как дорога единственная, по которой в течение лета должны завезти все необходимое для жизни людей зимой в горах. На испытания выезжали еще по-темному, часа в 4 утра, чтобы днем не мешать движению.

Автомобили УАЗ-459 на Анзопском перевале, высота 3475 м

В горах солнце всходит и заходит резко. Было темно, и вдруг засеяло солнце. Мне пришлось несколько раз подниматься на перевал на всех марках машин, чтобы запечатлеть их на пленку и сфотографировать. Последним заходом была брянская машина по прозвищу водителей «Леонора». Прозвали ее так по имени женщины - представителя конструкторского бюро завода, присутствующей на испытаниях. На машину возлагали большие надежды, но опытный образец был еще сыроват и часто ломался. Наш ответственный за ее испытания Анатолий Иващенко на перевале еще не был и предложил мне поехать на сопровождающем милицейском мотоцикле. Я удивился его предложению и заверил, что мотоцикл на гору не поднимется и съемку мы сорвем. Он сопротивлялся, но потом выделил ЗИЛ-131, который тоже с трудом заходил на высоту 4000 м. Дорога представляла собой серпантин, но потихоньку вверх. Она отвоевана у гор упорством людей, стремящихся выжить. Закрытые повороты, отвесные скалы и постоянный подъем 20 - 25° , при нехватке кислорода в двигателях закипает не только вода, но и масло. Не менее опасным является спуск. Нужны надежные тормоза, опытность водителя, а главное - твердые нервы. Милиционер, как и я предполагал, доехал только до половины горы. Мотоцикл его перегрелся, заглох, пришлось его оставить на дороге. Наша «Леонора» влетела на гору, как ласточка, выдержав испытания с честью. На верху перевала - вечный ледник. Температура в июле днем от 0 до плюс 1°, ночью до 10° мороза. Там находились метеостанция и небольшой заповедник. Растут какие-то лишайники, и водятся маленькие зверьки. Ниже, навыкате примерно 3-х км, живут таджики, в небольших кишлаках по 50-60 семей. В один такой кишлак в свободный от работы день мы ходили, или можно сказать лазили на четвереньках, посмотреть, как они живут. Когда я все увидел своими глазами, то удивился.

По телевизору в программе «Клуб кинопутешественников» Сенкевич показывал джунгли Африки и Бразилии, обитающих там полудикарей, а надо бы съездить поближе - в наш бывший Таджикистан. Мальчики с вековыми цыпками на руках, полураздетые, босиком тянут ручонки, чтобы поздороваться, а женщины и девочки сидят на корточках на плоских глиняных крышах и не подходят - им не положено. Из всех обитателей только один знал русский язык, потому что служил в армии. На сумасшедшем склоне - пашня, где что-то всходило. Я поинтересовался, как они могли это вспахать и успеет ли вырасти, так как уже июль. Староста рассказал, что пахали бычком горной породы. Растет ячмень и овес, вызреть успеет. Зимой эти люди полностью оторваны от мира. Топливо, уголь и торфяной брикет они таскают снизу почти по вертикальной тропе на плечах - ишак с грузом зайти не может. Воды, правда, много, она бьет прямо из-под горы, образуя водопад. Там была сооружена примитивная гидроэлектростанция, но сломалась.

Дальше из потока формируется горная речушка, которая впадает в р. Душандинку. В этом месте у нас и был разбит лагерь. В один день во время обеда, который готовился на походной кухне, к нам подходит пожилой таджик с грузом на ишаке. Просит на время оставить разорвавшийся мешок брынзы. И. Я. Игнатенко приглашает его пообедать с нами, отведать солдатской пищи. Таджик не отказался. Вид его был усталый. Он в сапогах, в черном стеганном халате, в тюбетейке. Дорога, по которой он шел, одни' камни. От основной трассы километров десять. Пообедав, аксакал открывает свою котомку, вынимает половину лепешки, кусочек сахара и немного сушеного урюка, кладет на стол, помолившись. Мы ему говорим, что у нас все есть - не надо, а он утверждает, что это долг: «Я вашего отведал, теперь попробуйте мое». Когда он ушел, все решили посмотреть, что он оставил в мешке. Из дыры торчали плиты, похожие на столярный клей. Мешок был сильно загрязнен, но когда мы отбили кусочек сушеной брынзы и попробовали, вкус оказался вполне съедобный. Сушеную твердую брынзу можно только сосать. Я интересовался у таджиков, почему они живут в таких условиях. Внизу, под горами, все благоухает. Растут дыни, арбузы, виноград и ранние овощи. В горах выручает только скот. Таджики объясняют, что наши предки здесь жили и мы должны жить, так велел аллах. Экспедиция закончилась благополучно, а в памяти остались незабываемые впечатления.

Командировка в Казахстан

По работе в 21 НИИИ мне приходилось разъезжать по всему Советскому Союзу. Особенно запомнилась командировка в 70-х годах на Семипалатинский ядерный полигон. Рассказывать, чем мы там занимались незачем, ясно и так, а вот о быте и природе казахской-степи мне захотелось поделиться. Сам полигон находится в 60 км от базового института Курчатова. Там располагался целый город под шифром «Станция конечная». Первое время наша группа гражданских специалистов жила в гостинице. В выходные дни и вечерами ходили на р. Иртыш купаться и ловить рыбу под названием чабак. Клевала неплохо, но трудно найти наживу: тесто течением срывает. Из положения вышли, насаживая небольших улиток, обитающих тут же под камнями. Лето там всегда жаркое. Подготовка к эксперименту проходила по плану в течение двух лет. Пришлось приезжать и зимой. Снегу в этих, местах совсем мало, но холод собачий. Постоянно дует ветер и мороз за минус 30°. Рейсовые автобусы ходят со специальным обогревом. На следующее лето работать начали непосредственно на опытном поле. Нашу команду разместили на площадке бывшего расформированного ракетного дивизиона. Она располагалась на 30 км ближе к месту испытаний. Жилье пришлось долго готовить для приема людей. Местные скотоводы в лютые морозы держали в казармах и бывших домиках офицеров баранов. Навоз за ними не убирали и его накопилось на полу не меньше метра. Столбы электропередачи сожгли, стекла побили. Работала целая команда восстановителей во главе с подполковником Г.Б. Черкашиным. Впоследствии наша автомобильная служба была в самом выгодном положении по отношению к другим родам войск. Им пришлось жить в палатках. Удовольствие ниже среднего. Днем воздух прогревался выше тридцати, а ночью 0 - минус 1°, вода в умывальниках замерзала.

О воде разговор особый. Нам ее по временному водопроводу качали из Иртыша, аж за 30 км. Днем на солнце вода нагревалась до плюс 60°. Ее обеззараживали хлоркой так, что она имела цвет молока. Пить такую воду можно только кипяченой или долго отстоявшейся для выдыхания хлора.

Рассказать больше мне хочется о природе и фауне казахстанской степи. Земля там глинистая вперемежку с гранитной щебенкой, а глубже - соль. Лопатой ее не вскопаешь. Надо сначала поработать ломиком или киркой. Есть местами неплохая почва, пригодная для вспашки. Дожди бывают, но земля практически не промокает: очень плотная глина с галькой. Трава растет не как у нас сплошной массой, а на кочках и кустиками. Трава очень калорийная для овец и лошадей. Много грызунов, полевых мышей и хомячков. Вдоль дороги, где есть столбы, почти на каждом сидит орлан. Эта хищная птица побольше нашего ястреба, но меньше орла. Я сначала не понимал, почему они сидят на столбах, а потом понял: мышку узреть и поймать в степи среди травы не так просто, а когда она перебегает дорогу, то орлан пикирует со столба и хватает добычу. Ночью летает много сов, есть очень большие. Если едет машина с включенными фарами, сова иногда попадает в луч света, ослепляется и не может выбраться из него. Наблюдать за таким полетом одно удовольствие. Сова машет крыльями так плавно, впечатление такое, что она плывет в воде. Утром можно было наблюдать за журавлями. Они парами, иногда с детенышами гордо выхаживают по бескрайней степи. На берегу Иртыша располагался совхоз «Майский». Наши хозяйственники договорились с совхозом о посадке бахчи вблизи лагеря. Когда-то здесь была совхозная земля. В начале лета прошли дожди и арбузы дружно взошли. Потом наступила жара и сушь. Для полива воды у нас не хватало, но арбузики все же появились. Солдаты из Бронниц с собой привезли молодую собаку по кличке «Лира». Собака крупная, дворняга. Ребята для хохмы выкрасили ее в зебру белой нитрокраской, чтобы была заметнее. По ночам она бегала и брехала по лагерю за летучими мышами и другими зверьками, типа ласки. Вечерами паша группа ходила на прогулку в сторону бахчи. В один такой поход видим: к нам бежит какой-то зверек, похожий на лису. Когда он подбежал поближе, оказалось, что это небольшая собачка, безобидная, ласковая. Собачка белая, чуть-чуть в желтизну. Военные хотели ее назвать белочка, а мы твердо решили - это будет Муська. Все начали ее угощать, предлагали и тушенку, и колбасу, но Муська от еды отказывалась. Вечером, как всегда, пошли на прогулку и взяли с собой Муську. Тут мы поняли почему она отказывается от еды. Собачка питалась живностью. Если бы можно было заснять ее художество по добыванию мышки, это просто неописуемое зрелище. Нам по режиму не разрешалось фотографировать и делать киносъемку. Снимали только по теме. У полевых мышек, как правило, под кустиком несколько порок: одна основная и две запасных. Муська быстро определяла, где мышь. Закапывала запасные выходы и начинала отрывать главный. Землю, которую надо долбить ломом, она запросто царапала когтями. Передними лапами подрывала, а задними отбрасывала землю. Лира, глядя на Муську, пробовала копать, но у нее ничего не получалось. Муська уходила в землю вместе с хвостом и поймав мышку, вылезала с ней, гордо показывая ее нам, подбрасывала добычу, на лету проглатывала и бежала дальше, помахивая хвостом. Лира иногда у нее отбирала мышь, но она на нее не обижалась, продолжала поиск и вновь принималась за работу. По дороге на бахчу стояло несколько заброшенных комбайнов. В одном из них вывел птенцов копчик - хищная птица типа орлана, но с длинным хвостом. Мы наблюдали, как подрастают птенцы, как мама их кормит мышками. За две недели они оперились и стали размером с нашего грача. Про это гнездо пронюхала Муська. На другой день слышим крик птицы и ее пикирующие взлеты. Когда подошли поближе от наших птенцов остались одни перышки. Муська быстро с ними разделалась.

Был еще один не менее интересный случай. Начальником нашей экспедиции был доктор технических наук, полковник Аксенов Павел Васильевич. Он каждое утро до завтрака ходил на прогулку в степь, но в другую сторону от нашего маршрута. Там были холмы. По дороге встречались интересные животные. Черные, как негр, зайцы и длинноухие, как зайцы, ежи. За Павлом Васильевичем увязывалась Лира. Ему с ней было веселей.

Вот в один такой поход на них напали два молодых степных волка - карсаки. Лира испугалась, рассказывал Павел Васильевич, забилась ко мне в ноги и начала скулить. Павел Васильевич сначала тоже растерялся и начал гнать собаку на волков, но она поджала хвост и пятилась назад. Павел Васильевич понял, что особого вреда звери принести не смогут, еще молодые, но покусать - запросто. Кругом ни палки, ни прута нет, но много небольших камней. Павел Васильевич швырнул камень в нападавших и попал одному по ноге. Тот завизжал, закрутился, а второй сразу убежал. Вторым камнем, побольше, он угодил раненому зверю по голове и убил. Прибежал в лагерь возбужденный, мы в это время умывались. Услышав о случившемся почти все побежали смотреть жертву. Нашелся солдатик, умеющий делать чучела. К ноге злодея привязали проволоку и притащили в лагерь. После осмотра чучело делать не стали, в шкуре оказалось много паразитов, побоялись заразиться. Много еще было интересных моментов, но все невозможно описать. Особенно красиво в Казахстане ночное небо. Оно так чисто и прозрачно, что кажется звезды можно достать рукой. Хорошо видно спутники, они каждую минуту летят в разных направлениях.

Ночной полет

По работе мне и моему напарнику кинооператору Вячеславу Степановичу Драбинястому часто приходилось бывать в командировках на климатических испытаниях военной автомобильной техники. Где мы только не были. В Советском Союзе наверное не было таких уголков, которых нам не пришлось посетить. На Крайнем Севере и в пустынях Средней Азии, в западной Белоруссии и на Дальнем Востоке, в районе острова Даманский. Были на Сахалине, в Якутии и Прибайкалье. У Драбинястого была привычка и желание отведать национального блюда тех мест и народов, куда нас посылали, раз уже пришлось побывать. С одной стороны, это, конечно, интересно и познавательно, что едят и как готовят. Все хорошо, когда желудок принимает, а у меня он больной и я с опаской подходил к этому вопросу. В Средней Азии, например, очень много острых и жирных блюд. Когда есть просто больше было нечего, приходилось отведывать и шурпу, и лаг-ман, шашлык и люля-кебаб. Я ел по немногу, все вкусно, но очень жирно и остро. Запомнился случай, когда мы возвращались из командировки, из города Алма-Ата. Билетов долго не могли достать, была нелетная погода, и наконец, достали только на ночной рейс. Все равно полет задерживался. Гостиницы нам не предоставили, пришлось сидеть в аэропорту. Вячеслав Степанович предложил пойти в ресторан поужинать. Как всегда он подозвал официантку и попросил какое-нибудь национальное блюло, казахское. Она предложила манты. Мы не знали, что это такое и согласились. Когда блюдо принесли я сразу понял, что это не для меня. В расплавленном бараньем жире плавали мучные лепешки, похожие на украинские вареники, но не в сметане, в а жире с нарезанным кольцами репчатым луком. Я сразу отказался, так как могла обостриться моя язва, и попросил заменить на курицу. Степаныч, раз национальное, все же решил отведать, несмотря на то, что желудок у него после фронта тоже побаливал. Самолет летел дополнительным рейсом, потом шел на ремонт в Быково. Старенький Ил-18 пилил более четырех часов, всю ночь. Мы летели с востока, догоняя ночь. В Москву прилетели к двум часам ночи. Драбинястый во время полета молча вставал с кресла и уходил в хвост, в район туалета. Я считал, что он ходит курить и потихоньку дремал. Спать в таком драндулете было невозможно, он трясся, как в судороге, и гремел, как будто вот-вот развалится. После очередной прогулки в хвост Степаныч мне заявляет, наверное мы не сядем. Я подумал, что он что-то узрел неисправного в самолете и спросил его, что там? Он говорит, дело не в этом, самолет может просто поскользнуться, я его весь обдристал. Мне было не до смеха, устал от такого полета, все же не удержался и захохотал. Оказалось, что сработали жирные манты и его пронесло. Долетели мы благополучно. В Быково встретили бронницкую машину военных строителей. Они нас подбросили домой в Бронницы. Впоследствии часто вспоминали национальные блюда, когда собирались в следующую командировку.

Поплавали

В 1973 г. Институту министерством обороны был заказан штабной вариант машины на базе бронированного гусеничного транспортера МТЛ-Б, что красуется на пьедестале в Бронницах. Были разработаны чертежи и изготовлен макетный образец на тогдашнем 38 Опытном заводе. Дело было зимой. По дорогам и снегу машина успешно прошла испытания. Однако она была еще и плавающая, а, как известно, зимой провести такие эксперименты невозможно. Не замерзла только Москва-река, но там после спуска шлюзов было сильное течение, на которое такой пловец не рассчитан. Посоветовавшись, испытатели решили машину спустить в воду на тросу, чтобы проверить ватерлинию и дифферент. Так как сверху была сделана надстройка, нес и водоизмещение машины изменились. Место для испытания было выбрано на городском пляже у моста через реку. Там удобный спуск в воду и ровная песчаная площадка. Ответственный испытатель был подполковник Виктор Прощаев, а водитель на транспортере ветеран войны и Института Петр Темерев. Испытание обслуживала ремонтная машина МТО-АТ, управляемая майором Николаем Островским. Испытываемый образец задом потихоньку зашел в воду и всплыл. Водитель наблюдал из люка, как на вспомогательной машине разматывается трос на лебедке и все прошло гладко. Осмотрев всплывший образец спереди, представитель заказчика попросил развернуться и заехать передом в воду, чтобы увидеть зад машины и входную дверь в салон для определения, на сколько она погружается в воду. Тут-то и произошло непредвиденное.

Механик-водитель не видел натяжения троса, тяжелая машина резко дернулась и трос оборвался. Транспортер понесло по течению. Темерев вылез из люка, увидел случившееся и на чем свет стоит стал ругаться на Прощаева. Я предупреждал, что такое может случиться, а плавать я не умею. Прощаев сидел им броне и мерил линейкой уровень погружения. Без эмоций объясняет водителю, чтобы тот заводил машину и плыл к берегу. Все наблюдавшие эту картину смеялись на перепалку водителя и командира, пока машина была недалеко от берега. Но стало не до смеха, когда ее понесло на середину реки. Темерев так растерялся, что стал запускать двигатель на скорости, а тот не заводился. Когда машина завелась, ее стало крутить из-за дифферента на один порт и сильного течения волчком, а она не слушалась управления. Я бежал по берегу в сторону деревни Федино и фотографировал, сколько мог. К счастью, машина попала на мель, зацепилась за дно гусеницами и быстро выскочила на берег. Тут наш Темерев осмелел и стал с ревом носиться по мелководью так, что волнами выхлестнуло на берег рыбу. Дальнейшую судьбу этого образца я не знаю, а вот неудачное плавание по Москве-реке запечатлел и хорошо запомнил.

Бронетранспорптер MTJl-Б на пьедестале г. Бронницы

Пожар

В шестидесятых годах прошлого столетия в быт вошло развивающееся телевидение. В кинотеатры и клубы стало меньше ходить зрителей и надо было как-то вовлечь их туда. В это время и появляется широкоэкранное кино, а в некоторых кинотеатрах —и со стереофоническим звуком. Первым в Подмосковье заработал широкоэкранный кинотеатр в г. Люберцы. Наш бывший в тот период начальник Института генерал А.В. Руненков загорелся желанием установить широкий экран в клубе. Были брошены все силы и возможности. Я, как старший киномеханик, вплотную занимался этим вопросом. Ездил к друзьям в областное управление кинофикации, искал проектировщика, ездил по кинотеатрам и клубам, установившим широкий экран, и справлялся, где они доставали необходимое оборудование. Отношение к показу кинофильмов было очень строгое и в противопожарном плане и в нормах правильной посадки зрителей в зале. Учитывалось все, чтобы кино не влияло вредно на зрение и правильную осанку людей во время сеанса. Проектировщика я быстро нашел. Специально выделяли автомобиль для привоза его в Институт для составления договора и утряски необходимых мер по установке широкого экрана. Пришлось расширять и перестраивать киноаппаратную, заказывать новую аппаратуру с большим световым потоком. Технические подробности я опускаю, так как не всем будет понятно, но трудностей хватило.

Самое главное, анамарфотную оптику достали в Ленинграде на оптическом заводе через военное представительство. В работе по установке широкого экрана принимал участие весь бронницкий гарнизон. 195-й завод выделил алюминиевый уголок и швеллер, на 38 ОпЗ сварили раму экрана, батальон выделил людей для строительства киноаппаратной. Жизнь продолжалась, солдатам по уставу положено два раза в неделю показывать кино. Пришлось устанавливать передвижную аппаратуру на балкон и оттуда показывать кинофильм.

Устанавливалась широкоэкранная киноаппаратура в новой аппаратной. Для вытяжки от горения интенсивной вольтовой дуги требовались специальные вытяжные трубы с вентилятором. Эта работа была поручена очень опытному сверхсрочнику, фронтовику, старшине Филипову Ивану Васильевичу. Он был непревзойденный мастер на все руки и делал все с душой. На чердаке было темно и там установили на специальном штативе мощную лампу для освещения.

Вечером, работая с солдатиками, Иван Васильевич увидел, что солдаты оставили на чердаке инструмент, и послал одного из них принести его. Тот снял лампу с установленного штатива, положил на деревянную несущую балку, нашел потерявшиеся пассатижи, а лампу на место не вернул и не выключил. Она осталась лежать на балке включенная всю ночь. Утром как раз привезли с завода раму экрана и под моим руководством рабочие его стали собирать. Вдруг зав. клубом А.В. Разоренова истошно кричит мне, чтобы я бежал быстрей, т.к. на нашу новую аппаратуру льется вода. Я прибежал и не могу понять, откуда на чердаке вода, а там, оказывается, пожарники тушат пожар. Хорошо, что екатериненские деревянные конструкции пропитаны составом, не дающим древесине гореть открытым огнем, и они только тлеют. За ночь сгорело метра три огромной несущей балки. Генерал был в ярости. Он собрал всех хозяйственных заместителей и велел найти виновного. Те сразу показали на меня: он ответственный за помещение и пусть отвечает. Я им разъясняю, что мое место сейчас на балконе, а в аппаратной работают строители. Назначили военного дознавателя. Тот быстро разобрался, и вина упала на Филипова. Тут выяснилось, что Ивана Васильевича нельзя обвинять, так как, ему осталось несколько месяцев до окончания службы и его могут досрочно демобилизовать без пенсии. Пришлось вину мне брать на себя. Два года на мне висел выговор за пожар, не мной организованный. Широкий экран заработал, и люди были очень довольны. Генерал был гак рад, что и забыл про пожар.

Вот такие в жизни бывают моменты. Я особенно не обижался. С Иваном Васильевичем мы были давние друзья, и я взял вину на себя, чтобы он не пострадал. Виноват-то был нерадивый солдат.

Вертолет

По работе мне много приходилось бывать в служебных командировках по всей стране. Я уже писал про горы и пустыни, но не менее интересно было побывать в Молдавии, в районе Приднестровья, где сейчас совсем не спокойно.

В семидесятых годах оказалось много устаревшей техники, стоящей на консервации более десяти лет. По приказу Министра обороны ее решили проверить на пригодность для современных условий и заодно проверить готовность резервов к внезапным обстоятельствам. Под руководством тогдашнего заместителя начальника ГЛАВТУ генерала Ивана Васильевича Балабая была поднята по тревоге часть автомобильных служб и войсковых частей Одесского военного округа с техникой, стоящей на консервации. Для сравнения были использованы подразделения и с современной техникой. Из Запорожья, где формировалась колонна, маршрут в Одессу проходил через Украину и Молдавию. Двухтысячекилометровый марш-бросок включал несколько батальонов и спецрот устаревшей колесной и гусеничной техники типа ЗИЛ-157, КрАЗ-214, АТП, АТЛ, АТС-712 и техники, находящейся на вооружении: ГАЗ-66, ЗИЛ-131, Урал-375, КрАЗ-255, АТС-59, ATT и МТЛ-Б. Вся техника имела вооружение: пушки, понтоны, зенитные установки, радиолокационные станции, командные комплексы. Марш машин проходил круглосуточно по грунтовым дорогам, холмистой местности с преодолением водных преград, в том числе реки Днестр в районе города Бендеры. Присутствовало много командования и сам командующий округом. Для обеспечения связи, контроля движения и кинофотосъемки были выделены несколько вертолетов Ми-8. Я до этого на вертолете не летал, но там пришлось буквально несколько дней провести в этой машине.

Панорама Приднестровья с вертолета

По ходу маршрута было много курьезных моментов: и смешных, и печальных. Вот про один я решил рассказать. На место сбора, на полигон вблизи Одессы колонна сразу не прибыла, растянулась на много километров. Новые машины шли по графику, а старенькие стали по дороге выходить из строя по разным причинам, в основном из-за износа резинотехнических изделий: сальников, всевозможных шлангов, ремней и прокладок. Надо отдать должное нашим автомобилистам-ремонтникам и водителям. Сутками не спавши, они на ходу проводили ремонт и двигались дальше. Когда все собрались, после проверки не оказалось только санитарной машины одного из батальонов. По ходу работы нам надо было еще доснять кое-какую местность и технику. В частности, мы собрались лететь с подполковником В.А. Витюком к Днестру запечатлеть сборку понтонного моста. Нас вызывает И.В. Балабай и приказывает взять с собой прапорщика из подразделения, пропавшей санитарки, для доставки ее в часть. Кто-то ему доложил, что санитарка стоит у переправы. На Днестре в это время только сошла полая вода. Были затоплены часть берега и близлежащие огороды. Сесть на промокшую землю на вертолете невозможно. Хотели опустится на покрытые камнем холмы, но оттуда несколько километров надо спускаться до переправы.

Летчик предложил зависнуть на небольшой высоте, а прапорщику спрыгнуть. Когда стали спускаться и открыли дверь, земля казалось, совсем близко и прапорщик чуть не прыгнул. Хорошо механик схватил его за шиворот и сказал: «Ты что, здесь еще метров десять, разобьется». Однако он благополучно спрыгнул на какой-то огород, а мы спокойное полетели назад. Санитарная машина действительно там стояла. Прилетаем мы на место и нас опрашивают: А где же прапорщик?» «Как где, мы его высадили у переправы», отвечаем. «Зачем, ведь санитарка вернулась?» Потом выяснилось, что там на переправе был санитарка понтонеров. Бедному прапорщику пришлось возвращаться на поезде. Преодолеть расстояние в 200 километров на вертолете момент, а своим ходом сразу не прыгнешь.

Не знаю, какое решение приняли после марша, но если бы не резина, технику с консервации можно было использовать для любых целей.

Свадьба в «России»

Звонит мне в лабораторию начальник Института Борис Дмитриевич Тютюнник и просит зайти к нему. Захожу, в кабинете у него В.Ф. Платонов и что-то они азартно обсуждают. Борис Дмитриевич обращается ко мне с необычной просьбой. Вот мы с Владимиром Федоровичем посоветовались и решили, что ты можешь помочь. У моего брата дочь выходит замуж. Свадьба состоится сегодня в Москве в ресторане «Россия», прямо над известным, самым элитным только что открывшимся концертным залом. Но получилась загвоздка. Свадьбу должен обслуживать эстрадный оркестр, а оркестрантов отпустили в отпуск, а без музыки какая свадьба. Искать сейчас где-то других музыкантов времени нет. "Выручай, поиграй, пожалуйста, на баяне". Я даже вздрогнул, ведь я просто любитель, а тут — «Россия». Говорю Борису Дмитриевичу: 'Разрешите, я к себе помощником возьму Александра Ивановича Топоровского. Мы с ним давно сыгрались, заодно возьмем усилитель с микрофоном и колонки". Генерал сразу обрадовался, вот хорошо, давайте, только предложил мне самому договориться с Топоровским, а то ему просто некогда. Выделяют нам Рафик и едем к назначенному времени в ресторан. Прибыли на место и начали выгружаться. Глядим: на эстраде оркестр сидит. Б.Д. извинился и предложил: «Раз приехали, садитесь за стол». Моя работа была, само собою, с фотоаппаратом. Ресторан из двух залов. Один общий большой, а второй - банкетный, где проходила свадьба. Эстрада расположена так, что и в один, и в другой зал полукругом выходит часть сцены. У оркестра строгая программа и после определенного времени перерыв.

Ночная Москва

Свадьба начала набирать обороты - и тут перерыв. Мы решили подключиться к веселью. Развернули свою аппаратуру, взяли баян, гитару и заиграли. Сначала застольные песни, а потом пошли пляски - барыня, цыганочка. Из общего зала часть людей перекочевала в наш банкетный и вместе со свадебными гостями начали веселиться и плясать. Когда прервались на очередное застолье, к нам с Сашей подходит ресторанный ведущий и просит переговорить с руководителем оркестра. Тот нас слезно начал просить, чтобы мы завтра поиграли на свадьбе в ресторане «Пекин». Оркестранты, говорит, все уже в отпуске. У многих горят путевки и билеты, а заключенные договора срывать нельзя. Мы с Сашей стараемся объяснить, что мы не музыканты, а просто научные работники и нас попросил поиграть начальник, чтобы не сорвать свадьбу. Те не верят и не отступают. К разговору подключился весь оркестр. Мы видим, какие вы научные сотрудники. Под нашу музыку все сидели, а под вашу поют и пляшут. Мы вам хорошо заплатим и в помощь дадим саксофониста и ударник. Нам с Сашей стало смешно, объясняем им, что живем мы в Бронницах и завтра нам на работу. Они очень сожалели. Свадьба продолжалась до поздна. Чтобы не мешать программе оркестра, мы переместились на большой балкон, который выходил прямо на Красную площадь. Я успел в перерыве запечатлеть ночную Москву на фото. Немного уставшие, ведь на свадьбу попали прямо с работы, мы возвращались домой на подъеме. Были удивлены и довольны, что не только в Бронницах, но и в самой Москве мы с Сашей оказались востребованными и на высоте.

Бронницкий чемпион

В конце 1980 года мой сын собрался жениться. Молодые попросили для поездки в ЗАГС найти две белые Волги. Одна машина в нашем институте была. На ней ездил заместитель начальника по научной работе П.В. Аксенов. Яс ним переговорил и получил положительный ответ. Возил его мастер автоспорта Анатолий Леканцев. С ним у меня проблем не должно было быть, так как мы давние приятели. Вот со второй машиной возникли проблемы. Кого не попрошу, кто имеет с белую «Волгу», получаю отказ: то машина не на ходу, то но каким-то делам заняты в этот день. Поделился я своей бедой с нашим автомобилистом и ученым Михаилом Чистовым. Он меня сразу обрадовал: к нам в отдел прибыл молодой офицер Слава Трефилов, у него есть белая "Волга" . Я сомневался, что тот согласится, ведь он меня совсем не знает, но Михаил Павлович меня уверил, что это просто безотказный человек. Так я познакомился с будущим прославленным бронницким армейским чемпионом по автоспорту Вячеславом Дмитриевичем Трефиловым.

Слава сразу согласился мне помочь, и с тех пор мы стали хорошими друзьями. Ни одно соревнование, проходившее в Бронницах по автомобильному кроссу, я не пропускал - фотографировал, делал фотомонтаж, снимал на кинопленку. Вячеслав Трефилов много рассказывал мне о своей увлеченности спортом. Первое время он служил за границей. Там участвовал в мотогонках и получил звание мастера спорта. Когда Трефилов прибыл для продолжения службы в Бронницы, здесь понемногу начал возрождаться автоспорт на грузовых автомобилях. Прежние наши армейские спортсмены, чемпионы СССР и Вооруженных Сил Василий Андреевич Витюк, Карл Никифорович Галыгин, Василий Васильевич Дурницын, Анатолий Иванович Леканцев и другие, были уже в возрасте и принимать участие в возрождении автокросса не могли. Содействие и консультации они с удовольствием оказывали. Специальной трассы в Бронницах тогда еще не было, ездили в Рязань, но это было далековато, несподручно и дорого. Вячеслав Дмитриевич загорелся идеей создать тренировочную трассу. Место нашли на старых карьерах Бронницкого кирпичного завода в районе деревни Марьинка, справа от дороги. Трефилов привлекал молодежь из числа военных водителей и учащихся ПТУ. Учебной трассой заинтересовался и ЗИЛ. У заводских спортсменов тоже не было своей трассы, и они стали приезжать в Бронницы на тренировки.

Вячеслав Трефилов с кубкам Лихачева

Настало время провести первое соревнование в Бронницах. В кроссе вызвались участвовать многие спортивные клубы Москвы и Подмосковья. Приехали помериться силами спортсмены на багах, «Москвичах», «Жигулях», УАЗах и ГАЗах. Сам Трефилов решил посоревноваться с зиловцами на грузовике ЗИЛ-130. Соревнования удались. Присутствовало много болельщиков из Бронниц, в основном из 21 НИИИ. Зиловцы привезли всем на удивление своих болельщиков на нескольких автобусах.

Два автомобиля выигранных Трефиловым на приз А. Лихачева

Трефилов выиграл гонку на ЗИЛ-130. Побеждал и впоследствии. Соревнования на этой трассе стали проходить каждый год традиционно. Но траcca оставляла желать лучшего - маловато места и препятствия не очень сложные. Слава тогда был всего в звании капитана, но упорно ходил к командованию, уговаривал построить новую трассу и прославить Бронницы не только автомобильной наукой, но и спортом. Начальство пошло навстречу, и с божьей помощью трассу перенесли в район лесного озера, используя часть испытательных участков.

Сейчас несколько раз в году проходят соревнования на первенство России и Вооруженных Сил под названием «Бронницкое кольцо», на которых Трефилов неоднократно был победителем. На трассе 21 НИИИ проходят и другие состязания гонщиков, спортивные шоу, триалы и показы техники.

Низкий поклон от бронничан за его инициативу и вклад в организацию автомобильных соревнований.

Трефилов не только спортсмен, но и ученый, отличный испытатель новой техники, полковник запаса, мастер спорта, неоднократный чемпион страны, тренep вновь организовавшегося в Бронницах Центрального военного спортивного автомотоклуба. Пожелаем Вячеславу Дмитриевичу новых спортивных достижений и успехов в подготовке молодых кадров автомотоспорта. Он уже подготовил целую плеяду спортсменов, успешно выступающих на соревнованиях на первенство России, Вооруженных Сил и за рубежом.

Невезучая котельная

Самочувствие многих жителей города напрямую зависит от квартальной котельной 21 НИИИ. Ясам живу в многострадальном доме 117 по Советской улице. Наш дом то остается без воды, то без отопления, то в нем заливает подвал сточными водами. В 1999 году мы долго ждали начала отопительного сезона. Институту пришлось менять теплотрассу, когда начались морозы. Работала бригада сварщиков-иногородцев, кажется, из Воскресенска. В 2000 году теплотрасса была в порядке, а топить всё равно начали намного позже, чем в городе. В 2002 году мы и вовсе с августа остались без горячей воды. Так невольно и поверишь в плохие предзнаменования, которые начали появляться едва ли не с первых дней строительства котельной.

В военном гарнизоне прежде было много небольших котельных - в Новых домах, в институте, в батальоне, на 38 ОПЗ, на филиале института и т.д. Работали они и на газе, и на твердом топливе и доставляли много хлопот. Бывший начальник института генерал Тютюнник Б.Д. пробил вопрос о квартальной котельной. Решали долго, где её строить. Место выбрали на территории института, на берегу озера. Сразу было ясно, что грунт там слабый, пришлось забивать сваи. Помню, как вгоняли железобетонные сваи дизельным молотом. Грохот раздавался по всему городу, особенно в центре, а получилось все напрасно. Когда спустили Бельское озеро, грунт под котельной поехал на плывуне. Сначала наклонилась труба, потом опустился фундамент котлов. Наступала суровая зима. Морозы держались до -20°. Срочно было принято решение трубу повалить, чтобы никого не придавило, и вести теплотрассу от новой городской котельной, построенной на территории бывшего колхозного рынка, с трубой до неба. Замерзшую землю солдатики долбили ломами ночью. Перекопали центральное Рязанское шоссе. Быстро сварили трубы и просчитались - тепло не пошло. Городская котельная находится очень высоко но отношению к военной, не хватало мощности насосов, чтобы циркулировала теплая вода. Надо было строить насосную станцию, а времени не было. Аварийная котельная отапливала очень большой квартал. От неё шла двухкилометровая теплотрасса вдоль всего Бельского озера.

Так падала дымовая труба

Пришлось запускать котельную по аварийной схеме. Не замерзать же. Квартальная котельная 21 ПИИ - производственно-бытовая, и в этом вся причина мучений жителей домов, получающих от нее тепло.

Неоднократно поднимался вопрос и в городской газете, и на нашем телевидении о передаче военных ведомственных домов и котельной городскому хозяйству. Институт согласен, но полномочий таковых у него нет. Решение за Министерством обороны, а когда оно даст согласие - вопрос? Будем надеяться, что скоро. Сейчас проделана колоссальная работа по укреплению фундамента котлов. Отсыпаны тысячи кубометров грунта и песка для укрепления берега Бельского озера. Два года работала бригада монтажников, забивала в плывун широкие трубы и заполняла их высококачественным железобетоном с жидким стеклом. Упавшую трубу заменили на более легкую, металлическую. Дело осталось за немногим: вовремя давать горячую воду и тепло. В ноябре 2001 г. котельная не работала три дня: вышел из строя водопровод, а резервный не заработал.

В текущем 2002 году отключили горячую воду, так как в котельной перекрыли газ за его неуплату воинскими частями. Нам от этого не легче. В городском хозяйстве отключают воду только на время профилактики и ремонта. Ждем не дождемся, когда, наконец, вопрос с подачей горячей воды и тепла не будет лихорадить жителей военведомственных домов. Горячей воды так и нет. Доколе будет это продолжаться?

Подуст

В 60-70-х годах прошлого столетия в нашем 21 НИИИ процветали общественные организации рыболовов и охотников. Все вступившие в общество получали удостоверения, платили небольшие взносы за пользование автотранспортом и кое-каким инвентарем. У рыболовов даже была база в пойме реки Оки на Осетровом озере в районе Белоомута. Я правда в этом обществе не состоял, но рыбу любил ловить на наших местных водоемах - Бельском озере, Москве-реке, речушках Кожурновке и Веленке. Заядлых бронницких рыбаков я всех знал и часто с ними встречался на рыбалке. Один мой хороший приятель электрик-дизелист Борис Федоров как-то приглашает меня на рыбалку в Белоомут. Поедем, говорит, поглядим на настоящую рыбу и красивые места. Я согласился, подробностей ловли рыбы на Осетровом озере не расспрашивал. Взял с собой три обычные бамбуковые трехколенные удочки и накопал навозных червей. Выезжали на ночь поздним вечером. За рулем новенького Урал-375 - водитель ас, личный шофер начальника Института Юрий Омельченко. В кабине - его тесть, наш начфин и старший машины майор Горбатов. В кузове человек 15 заядлых рыболовов. Среди них известные в Бронницах рыбаки: Иван Васильевич Филипов, главный пожарник Лямин, шофер-ветеран Салунов, пожарный инспектор Фиактистов, мой приятель Федоров и все остальные - увлеченные рыболовы. Они, как сурки, улеглись в кузове на свои рыбацкие плащи и сразу заснули: ехать часа три. Я то ли волновался, то ли от шума машины с непривычки заснуть не мог. Уже в Рязанской области на пароме переправились через Оку, а там и до озера недалеко. Прибыли на базу, нас встречал сторож. Кругом кромешная темнота. Рыбаки с фонариками стали разбирать каждый свою лодку у причала. Мне выделили наполовину залитую модой, пришлось долго ее отчерпывать. За это время они все куда-то уплыли в темноту. Задержался только пожарник Лямин. Когда он увидел мои снасти, удивился: А чего ты здесь на них хочешь поймать? Здесь ловится или на спиннинг, или на кружки с живцом. Можно, правда, поймать и на мормышку, а с обычными удочками только время терять. Он сжалился надо мной, дал задрипанную зимнюю удочку с какой-то экспериментальной самодельной мормышкой и уплыл, как все, в темноту. Яне мог понять, куда же мне-то плыть. Думаю: буду ждать рассвета, потом сориентируюсь. А пока решил насадить на мормышку червяка и опустил удочку в воду. Сразу почувствовал рывок: что-то попалось. Вытягиваю - на крючке сидит приличный ерш. Так я ловил, примерно, час. Не менее полусотни ершей выудил, но как рассвело, клев резко прекратился, стая, видно, от берега отошла. Вдали, в туманной дымке виднелась лодка. Поплыл я к ней. Кругом неописуемая красота. Справа крутой берег, покрытый вековым лесом. На громадных соснах и елях прыгают белки, запели птички. Левый берег пологий, вдали виднелось пастбище, а русло озера исчезло в тумане. Когда я приблизился к рыбаку, то увидел, что это Валентин Фиактистов. Он было начал ловить живца, а стал попадаться приличный окунь, и он задержался, пока был клев. Ловил он на мотыля, которого у меня не было. Я еле' выпросил у него щепотку и пару мормышек, правда дал, только ржавые. Мешать я ему не стал и отплыл к кустикам, ближе к берегу. У меня сразу стало клевать, и хоть окунь был небольшой, все равно захватил азарт: клевало хорошо, пока был мотыль. Поднялось солнце, стало припекать. Я решил раздеться, глянул в лодку, а там в недочерпанной воде плавало килограмм 10 мелкой рыбы. Я прикинул: на сегодня хватит и поплыл любоваться природой и искать наших «рыбогребов». На мели у противоположного берега что-то плескалось. Я причалил лодку, раскинул свои удочки. Сразу поклевка, но вытащить рыбину я не смог, она была не менее килограмма, а без подсачика такую с ходу не вытянешь, нужно вываживать, но кто ее знал, что такая клюнет. Вторая поклевка была следом. Тут я не спешил и потихоньку вытянул на пологий берег. Рыба была поменьше, но тоже крупная. Самое интересное, что я такой рыбы еще не встречал. Все, что водится в наших пресноводных водоемах, я знал наизусть. У меня и отец был рыбак, а дядя еще до войны возглавлял рыбацкий кооператив, но эта была для меня не известная рыба.

Сазан (натюрморт) пойманный А.А. Латрыгиным в Москва-реке 1973 г

Похожа на карася, но белая как лещ или плотва, красные плавники, но не красноперка и не сазан. В общем - загадка. Я сумел поймать еще двух, а остальные оторвались вместе с крючками. Клев резко кончился. Поехал я искать наших заядлых рыбаков, показать добычу. Рыбаки гонялись за кружками по озеру. Рыбалка у них не клеилась. Когда я подплыл к двум лодкам, там оказались дядя Петька Сапунов и пожарник Лямин. Они гнались за перевернутым кружком, думая, что там должна сиДеть щука или судак. Лямин схватил кружок и резко подсек, дядя Петька раскрыл рот от азарта, но вместо щуки выскочил насаженный окунек-живец и угодил Сапунову в раскрытый рот. Тот начал на Лямина ругаться на чем свет стоит, Лямин и так в расстройстве, что щука ушла, а тут еще хохма. Я так на них смеялся, что потом целую неделю живот болел от смеха. В общем из всех рыбаков удачливым был Иван Филипов, поймавший двух хороших щук, и старший машины Горбатов, поймавший двухкилограммового судака. Омельченко с тестем уезжали на лесное озеро и там па спиннинг поймали пяток крупных окуней. Рыбы у оказалось больше всех меня. Когда собрались к трем часам на базе, я показал свою неизвестную рыбу. Сначала никто не мог определить, что это за чудо, но все-таки нашелся знаток, подполковник Томилин, и утвердительно заявил - это подуст. Когда незадачливые рыбаки увидели у меня в лодке рыбу, начали просить дать им понемногу для отчета перед женами, а то стыдно домой показываться. Я и собрал себе в мешок покрупней, а остальное разобрали нашарап. На обратном пути рыбаки попросили остановиться у магазина в Белоомуте. Купили самой дешевой водки, перцовки, подзаправились и дали песняка. Выделялся солистом дядя Петька Салунов. Он по ходу песни про бродягу с Байкала то вынимал изо рта вставную челюсть и держал ее на вытянутой руке перед собой, то вставлял ее па место. Я всю дорогу хохотал, что и не заметил, как приехали домой. Так я познал особенности рыбалки бронницких рыбаков.

Телефон

Шла война. На территории Бронниц располагалось несколько воинских частей. Часто шли учения в близлежащих лесах. Связисты разматывали катушки с проводами, устанавливали временные посты связи с полевыми телефонами и коммутаторами, а мы, вездесущие мальчишки, с интересом наблюдали за учениями военных и потихоньку осваивали телефонное ремесло. Заводилой среди нас был Паша Бондаренко. В круглых очках, неказистый, сутуловатый и худощавый, он был намного грамотней своих сверстников во всех отношениях, и особенно в технические. Он ежедневно ходил в библиотеку, перелистывал много технических книг и журналов, чтобы разыскать что- нибудь новенькое и смастерить. Дома у него была целая мастерская, хотя в квартире было всего две комнаты. Моя семья жила в собственном доме, но возможности иметь свой уголок у меня просто не было. Нас было четверо детей, все ходили в школу. Уроки приходилось делать по очереди на обеденном или кухонном столе, вечером - при свете коптилки. Если я притаскивал что-то для своих мальчишеских занятий, то лучшим местом был сарай, в котором мычала корова, бегали куры, хрюкал поросенок. Вся эта живность была необходима, чтобы выжить. Отец воевал на фронте.

У Паши обстановка была другая. Отец его был уже в возрасте, нотариус, на фронт его не брали, но и дома его почти никогда не было: он ездил по командировкам. А мать, совсем молодая, работала в райкоме партии уборщицей и курьером. Я в свободное от занятий в школе время пропадал у Павлика дома. Иногда мы ходили добывать необходимые нам для технических поделок провода, железки, и прочее добро, выброшенное на свалку. Нам оно было необходимо, чтобы мастерить планеры и модели самолетов с резиновыми двигателями из резины от противогаза. Из консервных американских банок вырезали вертушки типа вертолетов, паяли кораблики с водопаровыми двигателями, работающими от спиртовки. Консультантом у нас был заслуженный бронницкий учитель физики (впоследствии директор средней школы) Николай Георгиевич Соболев. В школе еще со времен гимназии осталось много физических приборов, которых сейчас в современных школах и не увидишь. Мы вручную делали переменные конденсаторы для радиоприемников, варили самодельные кристаллы для детекторов, мотали контурные катушки с вариометрами. Умудрялись на детекторные приемники принимать музыку из-за рубежа.

Как-то мы решили провести телефон. О работе телефона в основном мы все знали, но в наличии имели всего пару наушников. Полевые телефоны тогда работали на одном проводе, вторым являлось заземление, а в телефонах использовалась мощная батарея для угольного микрофона. Начали собирать брошенные военными телефонные провода, но где взять телефонные аппараты?

Неразлучные друзья (с гитарой П.В. Бондаренко, слева А.А. Латрыгин)

Первоначально пришлось воспользоваться электродинамическими свойствами наушников и обыкновенного репродуктора «Рекорд», который был у меня дома. Павлик в один наушник говорил, в другой слушал, а я говорил и слушал прямо в диффузор черного репродуктора, в народе называемого тарелкой. Слышно было хорошо, но переговоры можно было вести по назначенному времени, так как вызова у нас пока не было. Пришла идея сделать телефонный аппарат и угольный микрофон для усиления звука. Из корпуса электропатрона, графитового стержня от мощной батареи мы сделали основание микрофона и выточили мембрану, а где взять угольный порошок, генерирующий звук, мы пока не знали. Вопрос решился случайно, когда пошли и библиотеку. Там во дворе с довоенных времен валялись остатки каменного угля - антрацита. На вид он был блестящий и походил на недостающий порошок. Не долго думая, мы набили карманы антрацитом, размолотили его и просеяли через сито. Порошок получился отменный, не хуже заводского.

Сначала нам с Пашей казалось, что мы сделали открытие, но потом вычитали, что его и делают из высококачественного каменного угля. Телефоны у нас вошли конвейером. Корпуса - из фанеры, рычаги - из медной толстой проволоки, трубка - из обычной сосновой палки, самодельный микрофон - из электропатрона и наушники. Но с вызовом долго не получалось. В телефонах тогда вызов на звонок осуществлялся вращением индуктора, который выдавал свыше 100 вольт. Но где взять такой индуктор? Электричества в городе в это время не было. На наше счастье в соседи к Паше поселили первого послевоенного депутата Верховного Совета Настю Резцову. Она была бригадиром знаменитой женской тракторной бригады. От военных как депутату Насте провели электричество. Стыдно признаться, но решили воровать. Залезли на чердак, нашли кабель, идущий в квартиру Резцовой. Электрики предусмотрели невозможность к кому-либо подключаться; электричество было дефицитное, электростанция перегружена, но таких «самоделкиных» они все-таки не учли. Мы очень аккуратно разделали экранированный трофейный кабель, подпаялись, все обратно заизолировали, просверлили дырочку в потолке, просунули в комнату провод и все присыпали потолочной землей. В комнате розетку утопили в стену, заштукатурили и повесили картинку. Радости не было предела. Вечером по телефонному проводу пускали электричество ко мне домой. Проблема встала с лампочками. В продаже их в то время не было, но были старые, довоенные. Одну из них я начал выворачивать, только от времени она, видно, проржавела, и цоколь отвалился. Лампочка правда была цела, торчали волоски. Пришлось из проволоки сделать подпорную стоечку, аккуратно подпаять, и она долго еще светила. Вечером можно было делать уроки, читать, ковыряться со своими поделками. Сразу решился вопрос с вызовом. Мы с Пашей смастерили зуммер из катушки автомобильного реле и полотна ножовки, вбитой в кусок дощечки. Я включал это приспособление в телефонную сеть, Паша в нужное время включал ток, и мой зуммер так рычал, что все у меня дома вскакивали с постели. Мы договаривались о наших делах, а потом я подключал лампочку. Постепенно соседи, обнаружив воровство, из-за зависти что ли, сообщили на полигон. Кто ворует? Разобраться поручили двум солдатикам: электрику Саше Топоровскому и дизелисту, бывшему танкисту-фронтовику, Виктору Кузнецову. Они тщательно проверили всю линию, но нигде не обнаружили подключения. Пришли к нам со слезами, стали просить показать, как мы подключились, а то их накажут, так как дизель задыхается от нагрузки, а тут воришки. Пришлось все показать. Электрики сознались, что в любом случае они бы сами этого не нашли. У нас завязалась дружеская беседа. Топоровский оказался отличным гитаристом. У Павлика на стене весела хорошая гитара брата из Москвы. Саша попросил поиграть, мы, услышав, раскрыли рот от восторга. Сами умели лишь бренчать, а такие переборы слышали впервые. Саша согласился нас немного поучить, завязалась дружба, которая оказалась на всю жизнь. Топоровский остался на сверхсрочную службу, потом женился в Бронницах. Мы долго совместно занимались радиотехникой, музицировали дома и в самодеятельности. Электричество они нам не отключили, просто не смогли, увидев такие художества. Впоследствии телефон провели ко всем друзьям на улице: Саше Дьякову, Алексею Аникину, Валентину Федотову. Мучили нас местные бабушки и дедушки. Если по какой-то причине не говорило радио, то все шишки падали на нас: все они, мол, устроили, эти химики, и обрывали наши провода. Просуществовал наш телефон долго. Мы его усовершенствовали. Появились в продаже плоские батарейки, не было проблемы с вызовом, сделали настоящие звонки. После призыва Паши и меня в армию в 1953г. наши телефоны замолчали.

P.S. Прослужил Павел Васильевич Бондаренко всего 1 год и был досрочно демобилизован по случаю болезни старого отца. В начале 50-х годов появилось много новой радиоаппаратуры: телевизоры, транзисторные радиоприемники, магнитофоны. В Бронницах специализированной мастерской не было, приглашали Пашу. Расплачивались кто как, знакомые зачастую угощали водочкой. Павлик пристрастился к этому зелью. Я, возвратившись со службы в 1956 году, пытался его уговорить найти в себе силы и бросить, но увы. В 42 года от роду, приняв лишнюю дозу, Павел умер.

Овсяный кисель

В центре нашего старинного города Бронницы гордо возвышается самая основная достопримечательность города церковный комплекс: собор Михаила Архангела и церковь Иерусалимской божьей матери с одной из самых высоких колоколен в Московской области. Рассказ мой, правда, не о церквях, но вплотную связан с ними.

Бронницкий церковный комплекс (вид со стороны озера)

В старые купеческие времена зерно на продажу и впрок хранилось в деревянных амбарах, расположенных в центре города, на месте нынешнего кинотеатра «Родина». Амбары занимали всю площадь от церквей до ресторана, а тогда чайной. Со временем строения обветшали, протекала кровля и стали проваливаться полы. В военное время зерно негде стало хранить. В соборе располагался районный и городской архив, и трогать его не разрешали, а вот в церкви Иерусалимской Божьей Матери пустовал огромный зал. Расписанные стены в высоту на метр с лишним покрасили гудроном и стали храм использовать под зернохранилище, места там хватало. В огромном подвале под церковью закладывали на хранение почти весь районный картофель. Во время уборки урожая в погожие дни во дворе церквей разворачивался настоящий ток. Устанавливались ручные веялки, которые женщины по четверо крутили целыми днями. На землю расстилали большой брезент, и на него рассыпали для просушки зерно. Если места на брезенте не хватало, зерно сыпали прямо на асфальт по всему городу. Машины и повозки ехали или по обочине, или в объезд. Зимой помещение церкви не отапливалось, зерно от конденсата сырело, начинало преть и портиться. Для спасения семенного фонда его надо было, как говорили, лопатить, то есть перебрасывать лопатой с одного места на другое, смешивая с воздухом. Рабочих рук, конечно, не хватало, и привлекали нас, малолетних школьников. Учительница приводила нас всем классом. Нам шпили легкие деревянные лопаты, и мы вместо уроков ворошили зерно.

Иерусалимская церковь в которой в войну хранили зерно

Одежда была тогда поношенной. У меня был в пальто дырявый карман, на ногах не по размеру отцовские подшитые валенки. Дети, они ведь и в войну дети. Мы хулиганили, валяли друг друга, кувыркались в зерне. Когда я пришел домой, в полах пальто и в валенках оказалось килограмма два овса, который мы лопатили в этот день. Мама меня стала ругать, что я дорву последнее, и не в чем будет ходить. Я высыпал зерно на газету и хотел выбросить курам, но мама меня остановила. Подожди мы сварим из овса кисель. Я сначала удивился, как н о можно из овса с шелухой сварить кисель. Оказалось несложно, только надо знать. Мама насыпала зерно в противень и поставила в духовку печи. Там овес подсох, даже немного поджарился и стал хрупким. Мы его прокрутили в мясорубке. Полученную муку высыпали в кастрюлю, залили водой и помешали ложкой. Шелуха сразу всплыла и ее удалили. Когда вода отстоялась, ее слили, добавили стаканчик молока и посолили. Потом мама из кипящего самовара заварила получившуюся массу. Кисель на вид был похож на клей для обоев, но на вкус оказался вкусный и вполне съедобный, по словам мамы, полезный. Так стихийно получилась добавка к ужину. Ели-то в основном картошку с капустой и огурцами, а хлебушка давали по одному кусочку.

«Духошумовой» оркестр

Помимо увлечения радиотехникой, кино- и фотосъемками, не менее замечательным пристрастием у меня являлась музыка. Первым увлечением были патефонные пластинки. До войны патефон был основным пропагандистом музыки. Пластинки с песнями Леонида Утесова, Лидии Руслановой, Вадима Козина, Сергея Лемешева я изучил в 6-7 лет и распевал родным и гостям на праздниках. В военное время мы патефон обменяли на картошку. Не стало и песен. В Бронницах у военных в 11.-м полку появился штатный духовой оркестр. Он утром играл в штабе развод, а вечером по выходным был задействован в клубе на танцах.

Духовой оркестр 21 НИИИ в 1953 г

Всех музыкантов оркестра я знал в лицо и кто на каком инструменте играет. Руководил оркестром капитан Шаруда. Среди музыкантов было много довоенных воспитанников бронницкого оркестра под руководством Михаила Петровича Киселева. Их призвали в армию и оставили музыкантами в 11-м полку. Это бронничане - Чижов, Готальский, Редькин, братья Сазоновы, Крылов и другие. Я не пропускал ни одной репетиции. Рад был таскать пульты, держать нотные книжки, только бы слушать новую мелодию марша или вальса. Выучил даже все похоронные марши. Похороны проходили в то время часто, хоронили погибших. Инструмента для занятий самому найти было невозможно, но я трубил на водопроводных трубах разного диаметра и формы. Умудрялся трубить на стволе охотничьего ружья и руле велосипеда. У механической мастерской нашел на свалке целую коллекцию труб и трубок. Одна могла издавать звук трубы, другая - альта, третья - баса. Моим творчеством заинтересовались дружки с улицы. Стали просить показать им, как это я играю на обычных трубах. Постепенно получился целый оркестр. Из настоящих инструментов был только малый оркестровый барабан.

Хор института (слева А.Латрыгин)

Он сохранился у братьев Крюковых. Старший Гриша играл в оркестре Киселева до войны. У Крюковых стояла во дворе беседка, там мы и проводили репетиции, так как мать барабан уносить далеко не разрешала. Гриша был на фронте, а этот барабан был его.

Эстрадный Оркестр 21 НИИИ

Крюковых было еще трое. Старший - Юра, средний - Слава, мой ровесник, и Витька семи лет, который от нас не отставал. Ему я поручал стучать в тарелки, отвернутые от латунных подсвечников. Звучали они, правда, не хуже оркестровых. Приходили и другие ребята: Саша Чуркин, Сережа Самодуров, Толя Булатов. Я в оркестре был прима. Вести мелодию на простых трубах было очень трудно. Хорошо брались только чистые ноты «до», «ми», «соль», остальные звуки приходилось выдавливать, лавируя губами и языком с трудом. Ребятам я поручал задачу попроще. Они вели секунду, извлекая из баса «пу», стучали в барабан и тарелки. После прохода по улице военного оркестра мы устраивали марш нашего духошумового, играя те же мелодии, что играли солдаты. Многие соседи нас поддерживали, выкрикивали благодарность, а девочки просили поиграть им танцы. Вечером наша шумовая команда усаживалась на бревна, приготовленные на строительство бомбоубежища, и мы трубили вальс «На сопках Манчжурии» и «Краковяк». Некоторые женщины пускались под нашу музыку в пляс. Иногда мы устраивали похороны птичек и котят. Девочки украшали погребение цветами, а мы играли мелодию «На смерть летчика» или «Шопена».

Время шло. Война заканчивалась. С фронта без ноги пришел М.П. Киселев. Он, не медля, при доме культуры организовал кружок духовой музыки. Вся наша команда записалась, не раздумывая. У меня шло все очень хорошо. Михаил Петрович был доволен, но трубачом стать мне было не суждено. В раннем детстве у меня болели легкие, был гнойный плеврит. От напряжения на занятиях болезнь обострилась, и врач запретил. Ребята из моей команды продолжали заниматься и долго играли в Бронницком оркестре. Я сильно переживал, но с музыкой не расстался. Пел в школьном хоре, участвовал в самодеятельности дома культуры и потихоньку осваивал сначала аккордеон, а впоследствии баян.

Аккордеон и баян

Моему товарищу Саше Дьякову отец с фронта прислал подарки - итальянский аккордеон и немецкий фотоаппарат-лейку. Аккордеон небольшой, но по тем временам такой красивый, что и руками-то к нему страшно было прикасаться. Саша украдкой от мамы выносил его на улицу похвалиться, но сам, как ни старался, кроме пиликания изобразить ничего не мог. Яеле уговорил его дать попробовать мне. Через несколько минут я сумел подобрать несколько мелодий, но с басами совместить пока не смог. Примерно с третьего раза я приноровился, и вальс «Дунайские волны» разливался так, что Сашина мама уже не возражала, когда я брал аккордеон в руки. Конечно, чужое есть чужое, хотелось иметь свое, но возможностей не было. Раздолье наступило, когда я стал ходить в клуб полигона. Инструменты были любые. Солдатик Саша Черкасов играл неплохо на трофейном аккордеонированном баяне. Это уже совсем другой инструмент. Потихоньку, без посторонней помощи, я стал осваивать баян, и мне понравился он больше, чем аккордеон. На аккордеоне надо иметь длинные пальцы, а на баяне клавиши расположены тесней, и мне было удобнее играть. Хотелось, конечно, поучиться, но музыкальной школы в Бронницах еще не было. В доме культуры стал вести хоровой кружок пришедший с фронта на протезах баянист Виктор Покровский. Я записался в хор. чтобы понаблюдать за его игрой и расстановкой пальцев. В перерывах я брал в руки его русский баян и музицировал, девчонки танцевали. На службе в армии работать пришлось также в клубе. Играл на баяне, в струнном оркестре - на гитаре. Начал сочинять армейские песни. Распевал их на вечерах в своей части и на смотрах в дивизии и армии. Служба проходила в Заполярье, на берегу Баренцева моря. Песни в основном были посвящены морской тематике. После возвращения со службы на сцене 21 НИИИ пел для наших земляков. На одном концерте было совместное выступление самодеятельности, звезд московской эстрады и композиторов. Среди них был приглашен Никита Богословский. Он лестно отозвался о моих песнях. Бывший начальник политотдела полковник П.И. Саладахин предложил Богословскому позаниматься со мной музыкальным творчеством. Он, в принципе, согласился, но в тот момент уезжал на гастроли. Время шло, я женился, родился сын, и моя музыкальная карьера остановилась. Совсем я, конечно, с музыкой не порвал. Играл на вечерах и свадьбах на баяне, участвовал в самодеятельности.

Эстрадный оркестр

В 1960 году в клуб стал заглядывать молодой ученый капитан Владимир Федорович Платонов. Он только что прибыл из Ленинградской академии, жил в общежитии. Музыкой занимался раньше, и решил организовать эстрадный оркестр, а проще сказать - джаз. В институте были офицеры с музыкальным образованием. Это Михаил Лазаревич Визняк - пианист, Леонид Андреевич Демьянов - скрипач, Петр Сергеевич Виноградов - трубач. Сам В. Платонов был классным аккордеонистом. Они были основой оркестра, нашлись музыканты других инструментов, но главного музыканта джаза - саксофониста - не было. Инструмент где-то позаимствовали, но никто не мог его освоить. Яar заинтересовался и начал осваивать втихаря. Когда Платонов услышал мою игру, сразу обрадовался и затянул меня в свой оркестр. Яначал отпираться, утверждая, что плохо владею нотной грамотой и время у меня ограничено. Владимир Федорович все же меня уговорил. Так я стал саксофонистом. Позже появился доктор Анатолий Никиточкин. Он окончил суворовское музыкальное училище по классу кларнета и саксофона.

Солистка Оркестра Тамара Киселева и Олег Щетинский

Оркестр сразу зазвучал как настоящий джаз. Мы играли в Министерстве обороны, в Доме Советской Армии и всегда получали призовые места на смотрах. В оркестре была молодежная мобильная группа, с которой мы играли на танцах в клубе 21 НИИИ и на выездах по колхозным клубам, в школах, в пионерских лагерях. Володя Куликов пришел к нам в оркестр школьником. Получив музыкальное образование, он долгие годы руководил нашим оркестром, расписывал ноты (по партиям). В.Ф. Платонов был очень занят, стал доктором наук, а впоследствии генералом. Хочется вспомнить заядлых и преданныx музыкантов, таких как Вячеслав Мелков, Александр Топоровский, Олег Романов, Владимир Илюхин, Владимир Куликов и многих других. Оркестр существовал более 10 лет. Успешно выступали и пользовались популярностью у бронничан солисты: Эмилия Онякова, Юрий Бартеньев, Тамара Барышникова, Анатолий Иванов, Тамара Киселева, Наташа Васильева, Олег Щетинский. На протяжении многих лет эстрадный оркестр 21 НИИИ был гордостью города Бронницы. Постепенно из-за возраста музыкантов и других причин оркестр распался, но в памяти остался надолго.

Был такой случай — Полынья

В мои детские годы много времени проводилось на воздухе в играх. Телевизоров и компьютеров тогда еще не было. Играли во дворах, на улице, купались на Бельском озере и Москве-реке, зимой катались на санках, леднях, коньках и лыжах. В начале зимы, скорее поздней осенью, как правило, лед на озере замерзал до выпадения снега. Он покрывал зеркально чистой ледяной коркой водную гладь, и нас тянуло побыстрее покататься по гладкому льду. Конечно лед был еще тонкий, прогибался и трещал. Случалось, он ломался, и люди проваливались в воду. Вот об одном таком случае на нашей приозерной улице я решил рассказать.

Озеро Бельское

Было это в военное время. У моих соседей Федотовых было трое мальчишек. Старший Валентин учился в железнодорожном училище, а мой одноклассник Леонид, звали мы его просто Ленька, и его трехлетний братик Витя жили с мамой. Отец погиб на войне. У Федотовых было много гусей, жили ведь у самой воды. Гуси в основном плавали по озеру, кормились там водорослями и щипали траву на берегу. Вечером приходили домой, иногда даже прилетали. Мороз грянул неожиданно. Все озеро покрылось в течение дня тонким слоем льда, но гуси упорно не хотели идти домой и сидели в полынье до вечера. Стемнело, они поднялись на крыло и прилетели на двор. Ночью мороз усилился и полынью затянуло льдом. Ребятня высыпала на лед кататься, к1090 тон1072 а чем. У некоторых были коньки, их приворачивали к валенкам веревками палочкой. Большинство бегало просто так, и с разгона катались на ногах по гладкому льду. У Леньки была рулетка, ему ее сделал старший брат. Это самодельное устройство на трех коньках, прибитых к доскам. Центральная доска немного выступала вперед. На нее крепился конек с поперечной дощечкой на вращающемся гвозде, туда ставились ноги, и рулетка управлялась при движении. Опираясь на лед двумя заостренными пиками, сделанными из толстой проволоки, на рулетке можно было быстро двигаться по льду. Ленька, не раздумывая, одел Витю потеплее и с рулеткой на лед. Мама была в это время на работе. Покатавшись немного недалеко от берега с Витей, сидевшим между ног, он решил подъехать к полынье посмотреть, где сидели гуси, но лед там оказался совсем тонким, и они провалились в воду. Эту беду увидели солдаты, воинская часть у нас была тоже на берегу. Два смельчака бросились спасать детей, но сами тоже провалились и не могли выбраться. Хорошо, Витька с рулетке не слетел, а плавал на ней по пояс в ледяной воде. Ленька опирался локтями об лед, тоже под воду не ушел. На крик женщин на выручку прибежал единственный на улице мужчина дядя Степа Богомолов. Он быстро оценил ситуацию и принес лестницу с веревкой. Лестницу по льду продвинули к полынье. Сначала солдаты, находившиеся в воде, помогли спасти детей, а потом их вытащили самих. Уже сообщили матери, и к озеру прибежала она сама, тетя Маруся. С помощью соседок забрала обоих детей домой. Там их растерли гусиным салом и дали выпить по глотку самогона, потом закутали в одеяло и положили спать. Я думал, теперь Ленька заболеет и долго не будет ходить в школу. На утро он как ни в чем не бывало пришел на уроки. Маленький Витя тоже перенес холодное купание нормально. Немного правда покашлял, но быстро прошло. Этот случай мы с ребятами долго вспоминали, когда снова выходили на лед.

Шторм

Служить в армии мне довелось в Заполярье, на берегу Баренцева моря. Край, конечно, суровый, но по-своему красивый и богатый. Часть, в которую я случайно попал, располагалась на 19-м километре от военно-морской базы Линохамари, что рядом с Печенгой. Называлось местечно Луостари по названию почтового отделения. На самом деле это был военный морской аэродром, а кругом него много воинских частей всевозможных назначений. Почему я выразился: попал случайно. По предписанию из военкомата я должен был учиться в спецшколе на радиотелеграфиста, но в штаб приехали, как говорили, покупатели и искали нужных специалистов. Два фронтовика, полковник - командир полка и подполковник - замполит в сухопутной форме искали киномеханика.

А. Латрыгин. Первые дни на службе в Заполярье

Мне предложили поехать с ними служить в танковом полку киномехаником, если, конечно, я соглашусь. Я согласился, работа привычная, а кем быть - танкистом или моряком - мне тогда было все равно. С первого дня, не принимая еще присяги, я приступил к выполнению своих обязанностей. Показывал кино, обслуживал радиоузел, ездил в порт за кинофильмами. Клуб в этой части на редкость в тех послевоенных условиях был оборудован стационарной киноустановкой с залом на 300 человек и современным радиоузлом. Все части прибыли с фронта и обустраивались кто как мог из подручных материалов на голом, разрушенном войной месте. Наш танковый полк штурмовал Берлин. На знамени красовались ордена Суворова и Красной Звезды, полк был гвардейским и именовался "Фокшано-Гданьским". Трудностей правда хватало, но работа была мне по душе. С сентября начались заморозки, заиграло северное сияние. Во время прохождения волны сияния радио трещало и не хотело работать. Приходилось мудрить, делать фильтры. Больше всего мне досаждали небольшие электростанции. Промышленного электричества на Печенгской земле тогда не было. В каждой части были свои небольшие генераторы, приводимые в работу всевозможными двигателями, у кого что есть. У нас использовали танковый мотор, но крутили по часам и свет был не всегда. На аэродроме осталась паровая электростанция еще от немцев, но ее уже еле хватало на обслуживание полетов. Приходилось рано утром, чтобы включить радио к подъему, заводить в мороз движок, капризный и зачастую изношенный до предела. Кроме радиоинформации другой не было, проверить время и то не почему, транзисторов тогда еще не изобрели, газеты получали раз в неделю. По работе мне пока приходилось ездить в Мурманск, в управление кинофикации, за справками, разрешениями на показ кинофильмов, за запасными частями. Связь с Мурманском была только по морю, тогда пароходами. Раз в неделю к нам приходил огромный пароход и привозил все, что мог, - людей, почту, продовольствие и одежду, военное снаряжение. Пароходов ходило два: от Архангельска до Линохамари с заходом в Мурманск и на полуостров Рыбачий. Назывались они «Репин» и «Державин». Были они оба громадные, но и разные. «Репин» так называемый плоскодонный. В воду он погружался не глубоко и казался особенно большим, так как все каюты и палубы находились сверху. Державин - глубоководный. Его трюмы уходили в воду на 15-20 метров, да и надстройки сверху тоже внушительные. Он мог в трюмы брать товарные грузы, например, десяток грузовиков и несколько танков. Пароходы были трофейные, конфискованные у немцев. Баренцево море не замерзает и зимой. Вроде север и мороз за - 30°, а течение Гольфстрим подогревает.

А. Латрыгин у киноаппарата, работа знакомая и по душе

Вот в декабре 1953 года мне пришлось ехать в командировку в Мурманск. По пути туда проблем не возникло, прибыли штатно. Я сделал свои дела и через несколько дней возвращался в часть на «Державине». Зимой в Заполярье полярная ночь, круглосуточно темно, особенно в конце декабря. И вот в такой кромешной темноте разыгрался девятибалльный шторм. Гребни волн поднимались на десятиметровую высоту. Все бы ничего, такой лайнер рассчитан на плавание в океане, но случилось непредвиденное. От качки сорвало груз в трюме и пароход накренился на один борт, можно сказать, лег. Ледяные волны начали захлестывать на палубу. В каютах, кроме военнослужащих, их семьи - женщины и дети. Состояние людей в такой качке и так ужасное, всех рвет, а тут все едет на одну сторону. Мебель, стулья, тумбочки, посуда, белье все свалилось в кучу, койки в каютах, правда, закреплены. Моряки изо всех сил боролись со стихией. В кромешной темноте, в ледяной воде они спасали положение. Пароход в таких условиях двигаться не мог. Задача стояла держать корабль против ветра носом вперед, чтобы совсем не опрокинулся на борт и не перевернулся. Нас несло в Норвежские воды. На спасение прибыли военные корабли. Спереди и сзади прицепили тросы и потихоньку два тральщика потянули судно в бухту, недалеко от Норвежского порта Керкинес. Утром шторм утихомирился. Моряки выровняли крен и закрепили груз на место, и на другой день мы благополучно пришли в Печенгу. Так я получил морское крещение, хоть и служил в танковом полку.

Они выступали в Бронницах

За время работы в клубе 21 НИИИ и кинотеатре «Родина» мне посчастливилось встретиться с многими выдающимися, популярными и любимыми нашими зрителями артистами кино. Расскажу о тех, о ком осталось особенно запоминающееся впечатление. Первый, кого мне посчастливилось увидеть,- это Леонид Осипович Утесов. Многие скажут, да он же певец, ан нет. Утесов снимался еще до войны в комедийном кинофильме "Веселые ребята" вместе с Любовью Орловой. В Бронницы он приезжал в 1948 году, но без своего джаза. Тогда автобусы были небольшие, да и сцена не позволяла разместить всех его оркестрантов. Пел он под аккомпанемент джаза, но записанного на обычную граммофонную пластинку. Сам на сцене опускал на пластинку адаптер небольшого, тогда еще примитивного проигрывателя и пел. Увидеть живого Утесова в Бронницах было просто фантастикой.

Михаил Пуговкин. Беседа с председателем горсовета Л. И. Шестаковым

Знаменитого киноартиста Сергея Столярова я обслуживал на сцене и показывал фрагменты из его кинофильмов. Он много снимался в сказочных фильмах, играя русского богатыря. Последняя его удачная работа в кинофильме «Садко». Столяров снимался в кинофильмах "Цирк", "Александр Невский" и многих других. У меня был дружок по фамилии тоже Столяров. Он помогал мне на сцене, был электриком. Завязалась беседа, не родственники ли они с артистом, оказалось просто однофамильцы.

Евгений Леонов в Бронницах у памятника Фонвизина

Запоминающейся была встреча с такими знаменитостями, как Михаил Пуговкин и Евгений Леонов. Пуговкин и тогда уже был в возрасте, но общался со мной на равных, как-будто мы давно знакомы. Вместе в киноаппаратной пили чай, привезенный Пуговкиным с Цейлона. Это было в перерывах, когда демонстрировались фрагменты из кинофильмов. Михаил Пуговкин подарил мне свою фотографию с автографом. Евгений Леонов вообще очень простой человек. Бывший мэр нашего города Лев Иванович Шестаков предложил ему после выступления вместе с нами поужинать. Леонов не отказался. Ходил с работниками клуба в город смотреть достопримечательности. Яуспел сфотографировать это событие.

Большое впечатление осталось после встречи с Нонной Мордюковой. Она уморила весь зал своими рассказами о съемках и ролях в фильмах. Учиться во ВГИКе ей довелось с Бондарчуком, Тихоновым, Вициным и Моргуновым. Рассказывала о съемках в роли Ульяны Громовой в фильме "Молодая гвардия".

Нонна Мордюкова на сцене 21 НИИИ

Это была ее первая роль и за нее она получила золотую медаль лауреата. Нонна рассказывала: «Приехала после получения премии в свою ставропольскую станицу с ведром московских шоколадных конфет и рулоном ситца для тетушек и бабушек». У нее было много братьев и сестер, все малолетние, школьники. Они встретили Нонну на вокзале. «Взяла за руки я эту гвардию -рассказывает Мордюкова - и веду домой, на груди - золотая медаль. По дороге увидели эту сцену матросы и смеются: «Вот мать-героиня идет». Сорвала от обиды я эту медаль и больше никогда не нацепляла».

Леонид Куравлев рассказывает о Шукшине

Не менее интересная встреча была с Леонидом Куравлевым. Он ученик Шукшина. Много рассказывал о писателе, артисте и режиссере. Шукшин в это время уже ушел из жизни. У Куравлева остались защитные очки - подарок Шукшина. Он было раздобрился и хотел отдать их мне. Я его отговорил, чтобы он оставил их себе. Леонид мне от души написал целое послание замечательных душевных слов. Жалко, что я не смог их сохранить. Я поставил этот лист в сервант на вид дочка была маленькая, и, когда дома никого не было, она с подружками его изрезала на какие-то поделки.

Олег Янковский и Евгения Симонова перед выступлением с группой бронничан

Встречаться пришлось с Петром Алейниковым, Зоей Федоровой, Николаем Крючковым. С Сергеем Гурзо в нашем клубе играл в биллиард. В последних встречах довелось встретиться уже с современными молодыми знаменитостями Александром Збруевым, Олегом Янковским, Евгенией Симоновой. Неплохо бы возродить такие встречи. Сейчас правда это сделать очень сложно, все поставлено на коммерческую основу. Тогда все мной перечисленные знаменитости приезжали в Бронницы бесплатно с шефскими концертами и встречами по путевке центрального дома работников искусств.